Книга Исключительное право Адель Фабер, страница 217 – Юлия Арниева

— Есть новости? — спрашивала я, и этот вопрос стал нашим ежедневным ритуалом. Каждый раз я всматривалась в его лицо, пытаясь прочесть хоть что-то между строк.

— Все идет по плану, — отвечал он, его лицо оставалось непроницаемым, но я уже научилась читать мельчайшие изменения в его выражении. — Вам не о чем беспокоиться. Он просил передать, чтобы вы были терпеливы.

— Терпеливы, — повторила я с горечью. — Легко быть терпеливой, когда не видишь, как каждый день город все больше погружается в кошмар.

Риган шагнул ближе, его голос стал тише:

— Адель, я понимаю, как тебе тяжело. Но, поверь мне, каждый день промедления делает его позиции сильнее. Брикманы своими действиями расчищают ему дорогу. Преждевременное выступление обречено на провал.

И мне приходилось быть терпеливой. Хотя с каждым днем это становилось все труднее. Напряжение росло, словно пружина, сжимавшаяся до предела. Новости становились все мрачнее. Список арестованных рос. В городе шептались о пытках в темнице Таиэр, о казнях без суда и следствия. И казалось, что город вот-вот взорвется от накопившегося отчаяния и ярости.

И он взорвался.

Это случилось на седьмой день нашего ожидания. Утро началось необычно — меня разбудил не рассветный щебет птиц, а звон колоколов. Звон не привычный, тревожный. Не траурный, не праздничный — набатный, призывающий к сбору. Я вскочила с постели и бросилась к окну.

Улицы уже заполнялись людьми, высыпавшими из домов в ночных рубахах и халатах. Все смотрели в сторону центра города, откуда доносился этот зловещий звон. А потом с окраин города донеслись другие звуки — треск выстрелов, крики, лязг металла о металл.

— Что происходит? — спросила Кэтрин, влетев в мою комнату без стука. Ее волосы были растрепаны, глаза широко раскрыты от испуга.

— Не знаю, — ответила я, судорожно натягивая халат. — Но что-то началось.

Мы спустились в холл, где уже собрались все остальные. Мужчины были мрачны и сосредоточены, женщины бледны, но держались с достоинством.

— Звучит как уличные бои, — сказал Скай, прислушиваясь к доносящимся издалека звукам.

— Неужели…? — начала Делия, но договорить не успела.

Люди высыпали на улицы все больше, толпы росли. Вскоре стало ясно — в городе начались настоящие бои. Гвардейцы Брикманов в своей темно-бордовой форме сражались с солдатами в другой униформе — старой, знакомой, золотисто-синей форме королевской гвардии.

— Боже мой, — прошептала Делия. — Это же невозможно. Королевская гвардия была расформирована.

— Видимо, не вся, — мрачно ответил Дерек.

Мы стояли на балконе особняка, жадно вглядываясь в хаос, воцарившийся на улицах. Звуки боя приближались. Где-то взорвалось окно, осыпая улицу осколками стекла. Люди кричали, бегали, пытались укрыться в домах.

А потом появились они — королевские глашатаи. В сопровождении целого отряда гвардейцев в знакомой, золотисто-синей форме, они появились на главной площади, видной с нашего балкона. Их трубы заиграли торжественную фанфару, заставив замолчать даже звуки боя.

Старший глашатай, пожилой мужчина с седой бородой, развернул свиток и приготовился читать. Его голос, усиленный рупором, разносился по улице, чеканя каждое слово:

— Именем закона и справедливости! Да будет известно всем подданным Вирдании! Коварные узурпаторы из рода Брикманов, обманом и кровью захватившие власть, подло убившие короля и казнившие королеву Элеонору, низложены силой божественной справедливости!