Книга Исключительное право Адель Фабер, страница 8 – Юлия Арниева

— Знаешь, — сказала она на третий день, когда мы сидели в оранжерее среди экзотических растений, — мой сын никогда не был особенно проницательным. Особенно когда дело касается женщин.

— Вы имеете в виду его любовные похождения или деловые связи? — невинно поинтересовалась я.

Мадам Мелва усмехнулась:

— И то и другое. Он уверен, что женщины нужны лишь для двух вещей: украшать гостиную и рожать наследников. Полагаю, тебя не устраивает ни одна из этих ролей?

— Представьте себе, нет, — я улыбнулась. — Я предпочитаю быть… полезной.

— Интересная формулировка, — она постучала веером по ладони. — Знаешь, когда-то я тоже мечтала о большем, чем просто быть хорошей женой. Я изучала историю, литературу, даже немного философии. Но мой муж… — она покачала головой.

— Ваш муж был таким же, как ваш сын?

— О нет, — она неожиданно рассмеялась. — Он был гораздо хуже. Мой сын хотя бы не бьет тебя. Уже достижение для нашей семьи.

Я промолчала, не зная, что сказать на такое откровение.

— Впрочем, — продолжила мадам Мелва, — времена меняются. И женщины тоже, как я вижу. Особенно ты, моя дорогая. Скажи, — она понизила голос, — как ты умудрилась так безупречно составить тот документ?

— Много читала, — уклончиво ответила я. — В библиотеке есть несколько интересных книг по юриспруденции.

— В самом деле? — она изогнула бровь. — И когда ты успела их прочесть?

— Во время болезни, — я пожала плечами. — Бессонница, много свободного времени.

Мадам Мелва смотрела на меня с явным недоверием, но допытываться не стала.

— В любом случае я восхищена, — наконец сказала она. — Мой сын не знает, что с тобой делать. И это… освежает. Почти двадцать лет я не видела его таким растерянным.

За ужином в тот вечер муж, наконец, нарушил трехдневное молчание:

— Платье, — сухо сказал он. — Для приема. Синее, с кружевной отделкой. То, что было на рождественском балу в прошлом году.

— Нет, — так же сухо ответила я.

— Что? — он замер с вилкой в руке.

— Я надену бордовое. С закрытым воротом и длинными рукавами.

— Это не обсуждается, — он стукнул вилкой по тарелке.

— Напротив, — я спокойно продолжила есть. — В нашем соглашении нет пункта о том, что вы выбираете мой наряд. Только о моем присутствии и внимательном слушании.

Мадам Мелва едва заметно улыбнулась, скрывая усмешку за бокалом вина.

— Ты… — муж побагровел, но сдержался. — Как скажешь, — он медленно прокрутил между пальцами вилку из полированного серебра. — Но волосы уложи иначе. Без этих, — он сделал неопределенный жест над своей головой, подыскивая слово, — строгих пучков. Распусти их или собери в локоны.

Я вспомнила, что Адель гордилась своими волосами — длинными, шелковистыми, цвета спелой пшеницы. Муж всегда любил, когда она носила их распущенными, особенно в интимной обстановке. Память подбросила неприятный образ его пальцев, запутавшихся в её локонах.

— Если настаиваете, — я кивнула, отгоняя воспоминание. — Что-нибудь еще? Может быть, вы хотите выбрать мои перчатки или веер?

Моя ирония, кажется, задела его за живое. Скулы побледнели, а глаза потемнели, как грозовое небо. Он отставил бокал с вином, на скатерти расплылось маленькое бордовое пятно.

— Да, — его глаза сузились, став похожими на щелки. — Завтра я хочу, чтобы ты присутствовала на моей встрече с мсье Леваном. Здесь, в кабинете. В четыре пополудни.