Книга Непокорная жена генерала-дракона, страница 92 – Зена Тирс

Генерал ещё ни разу не позволял мне вести. Всегда ошеломлял напором, безудержно врывался, словно ураган, брал меня, делал своей жадно, страстно, словно не мог насытиться. И мне очень нравилось чувствовать себя всецело его, растворяться в его сильных руках и его настойчивом, поглощающем ритме, но… я ведь непокорная.

– Позволь, – прошептала я срывающимся голосом, сжав его ладонь, и поглядела в глаза. – Позволь мне…

Я поцеловала его пальцы, привстала и перекинула колено через его бёдра, оказавшись сверху.

– Света-а-а, – захрипел он, когда я опустилась на него, горячего и напряжёного, ловя губами судорожный вздох.

Я подхватила ритм, и Георг, ошеломлённый тем, что больше не он главный, обвил меня обеими руками, помогая мне двигаться.

Снова вместе, снова единые.

Но веду я недолго. Вскоре он снова главный, снова покоряет. И я вновь состою из одной лишь страсти, взлетаю к небесам, а перед глазами рассыпается фейерверк ярчайших искр. Сквозь мокрые ресницы вижу его лицо. Он целует, гладит меня, несёт в постель и заворачивает нас обоих в одеяло…

Когда дыхание выровнялось, я счастливо потёрлась лицом о мужскую грудь и потянулась поправить ссыпавшиеся на лицо волосы. Но, когда извлекла руку из-под одеяла, комнату вдруг озарило свечение кольца.

– Георг! – восторженно закричала я.

– Светка, – восторженно рассмеялся муж, привлекая меня к себе. Поцеловал в волосы, в мокрые ресницы, в дрожащие губы. – Ну, я же говорил: скоро. Иди ко мне, Светочка, любимая. Иди, ко мне.

Георг обнял меня крепко и прижал к самому сердцу.

– А я всё равно не верю! – прошептала я, захлёбываясь от счастья.

Генерал положил горячую ладонь мне на живот и заглянул с теплотой в глаза:

– Верь. Теперь нас трое. И больше никаких на полу, – строго покачал он головой. – Теперь только в мягкой кроватке и очень осторожно.

Наутро мы собрались с детьми в уютной светлой столовой, которую я обставляла со всей любовью. Четверо наших собак уже кружили под ногами, радостные, что семья наконец проснулась. Георг, как и обещал, подарил Эдварду и Лилиане щенят той же породы, что были Парсиваль с Лавандой: толстеньких, лохматеньких и очень милых.

Я наполнила чашки чаем и разложила всем блинчики, поправила Лилиане воротничок платья, а Эдварду пригладила пушистые волосы, пахнущие мёдом, как у маленького малыша. Георга поцеловала в щёку, потеревшись о него всем телом и, наконец, заняла своё место рядом с мужем.

– Дети, у нас с мамой скоро появится ребёнок, – проговорил генерал.

– Ну, хвала Создателю! – воскликнула госпожа Фридрихсон. Она завтракала всегда с нами, поскольку давно уже была членом семьи.

– Ура! – воскликнула Лилиана, подбежала к нам с Георгом и обняла обоих за шею. – Вы заслужили малыша! Вы такие молодцы! Мне не терпится выбирать вместе с вами игрушки и маленькие костюмчики! Я буду помогать о нём заботиться!

Эдвард отложил салфетку и задумчиво проговорил:

– Значит, теперь я буду старшим братом? Я научу малыша кататься на лошади, ты позволишь, па?

После всех последних событий дети так сблизились с Георгом, что стали называть его папой. И как будто это было нужно всем: и ему, и им. Потеря родителей – тяжелейшее испытание, а Георг был не просто другом их отца, он был Императору самым близким человеком и детей его знал с рождения. Именно Георгу, умирая, тот поручил их воспитывать, зная, что генерал будет с ними всем сердцем.

– Сначала я научу достаточно хорошо ездить тебя, – ответил Георг, указав вилкой на тарелку, чтобы принц не забывал о еде.

– Мам, ну, скажи, я и так хорошо езжу! – воскликнул Эдвард. – Ладно, перепрыжка через барьеры ещё не очень выходит, но я научусь! У меня хороший учитель и ещё полно времени! – мальчик рассёк ножичком блинчик и отправил кусочек в рот.

– Ты у меня умничка, Эдвард, – я потрепала мальчика по волосам и наклонилась поцеловать в лоб. – Обязательно будешь делать перепрыжку лучше всех!

– Спасибо, мам.

Дети стали называть меня мамой, и эти слова согревали моё сердце. У нас с Георгом получилась настоящая большая, крепкая, дружная семья.

Такая, какую мне всегда хотелось.