Онлайн книга «Там, где нас нет»
|
Любят. Помнится, на экзамене в Схоле, к которому я готовился не без треволнений — как же первый мой экзамен в качестве преподавателя! у стихийников комиссия по приёму экзаменов по демонологии состояла аж из пяти человек (это вместо одного) — я, как преподаватель предмета, ректор Схолы, Максимилиан, десятник факультета и второй десятник, он же недавно назначенный новый начальник SS Вольфрам Альбрехт Хартманн фон Адельманнсфельден, рыцарь Великой Силы, помощник ректора Схолы Лирнесса, второй десятник факультета стихии Схолы Лирнесса, магистр ордена Рыцарей Замка, комтур Сумисвальда, Ципплингена, Мергентхайма и Южных островов, на одном из этих островов мы сейчас и зависаем. Фон Вейда так и не набрался смелости подойти ко мне и повиниться в попытке приставать к моим детям. Я решил отомстить. Как это и принято у меня, Ульриха Фрейтага Генриха фон Фалькенштейна, маркиза Аранда, младшего сына Герхарда Фридриха, седьмого великого герцога Лоос-Корсварм. С присущей моей светлости выдумкой и талантом менталиста. Ульскал фон Вейда староста первой группы выпускного курса факультета стихий должен влюбиться в своего преподавателя, оме Ульриха. Влюбиться мучительно и безответно. До дрожи в руках, потери сна и аппетита и чего там ещё бывает у безнадёжно влюблённых? Я ослепительно улыбался только ему, читая лекции, будто бы невзначай останавливался около альфы, сидевшего по сложившейся традиции на первом ряду вместе с другими старостами. Несколько раз улучил возможность коснуться его руки. Ну, и внушение. Куда же без него. Своего я добился. Фон Вейда начал пожирать меня глазами каждый раз, когда приходил на мои лекции. Однажды я даже к своему изумлению увидел его синюю мантию на лекциях у артефакторов. На вопрос, заданный весьма ласково, он, путаясь и краснея, ответил, что его заинтересовали особенности размножения хезрет и он, узнав, что именно об этом и будет идти сегодня речь, пришёл к артефакторам. Выдал, первое, что пришло в голову, естественно, о размножении хезрет на этой лекции говорить не планировалось. Перемещаясь по коридорам Схолы, я по нескольку раз на дню встречал его, якобы случайно попадавшегося мне навстречу. Фон Вейда оставался после репетиций хора, пытаясь общаться со мной по, как ему казалось, важным вопросам произношения латинских слов песни, по участию барабанщиков и прочей ерунде. Он похудел и осунулся. Десятник факультета с удивлением констатировал, что успеваемость старосты первой группы упала. Дошло до того, что во время кросса, проводимого господами Гейдрихом и Кальтенбруннером ежедневно после шестой пары, фон Вейда упал в обморок и студиозусы, соорудив носилки из подручного материала, под окрики преподавателей силовой подготовки, меняясь через каждые триста шагов и проклиная хилого старосту, завершили кросс и поволокли его в лазарет. И каждый раз, встречаясь с ним, я был вынужден отбивать атаки эманаций его личности, нападавшей на меня в поисках возможности установления связи истинных. И вот на экзамене, дрожащей рукой вытянув свой билет с тремя вопросами, фон Вейда сел за стол для подготовки ответа. Слушая экзаменуемых, краем глаза я наблюдал за ним. К ответу он не готовился. Вообще. Только вскидывал на меня свой горящий вожделением взор и, вспыхнув, опускал голову, тиская в пальцах и сам билет и листок для подготовки ответа. Отвечать он не рвался, а я сознательно не вызывал, делая вид, что занят выслушиванием студиозусов, совещанием с другими членами экзаменационной комиссии, выставлением оценок и прочей ерундой экзаменующего преподавателя. Объявили перерыв. После обеда, на который Ульскал не пошёл и так и оставался сидеть в аудитории, экзамен продолжился. Я очень любезно поговорил с Зигмундом Кохом, тем самым студиозусом, который так вдохновенно нарисовал мой портрет, чем вызвал судорожное сжатие добела пальцев фон Вейды, в предчувствии нехорошего попросил ректора направить Коха для прохождения дальнейшей службы на благо Лирнесса на Южные острова (тот согласился). А фон Вейда всё сидел и сидел, вызывая всё большее удивление членов комиссии. |