Книга Там, где нас нет, страница 108 – Альвин Де Лорени

Назад! Назад! Закрывая лицо руками я сделал ещё несколько шагов и запнулся о лежащего Оле.

Упав на колени, закусив до крови губу, я выл от разрывающей лицо боли. Мои глаза!

Отняв от лица правую руку и наклонив голову вниз, чтобы поток крови вымывал из раны грязь и разможжённые частицы тканей, я начал шарить рукой по земле в поисках меча.

Рука наткнулась на что-то мягкое. Оле! Он жив!

— Оле! Ты?

— Оме…, - прохрипел он.

— Ты жив…, - я протянул руку на голос, — Тварь где?

— Там… не двигается, — ответил Оле слабым голосом.

— Оме… я умираю, оме, — ему едва хватило сил, чуть дотрòнуться до моей руки ледяными пальцами.

— Нет…, - я задыхался, дикая боль в голове не давала мне говорить, я повернул голову в сторòну Оле, — ты молодой, маленький, будешь, — шептал я, дышать, дышать, вдох, выдох, — бегать… ещё…

Оле не ответил. Хватка его ослабла и пальцы безвольно разжались.

— Оле…, - я провёл пальцами по его лицу, открытые глаза омеги смотрели вверх.

Нет! Не-е-ет! Ещё терминальная стадия есть! Не дам! Не пущу!

Наклонившись над лицом Оле и отвернув своё лицо в сторòну, я прижался мокрой от хлещущей из рваной раны крови щекой ко лбу омеги и рванулся по нашей связи, что есть силы ухватил гаснущий шарик личности Оле. Потянул на себя. Голову прòнзило болью — хотя куда уж больше! Есть! Он мой. Шарик Оле оказался в моём внутреннем мире, застыв под звёздным небом.

Голова кружилась, меня вело из сторòны в сторòну. Боль пульсировала в голове. Кровь из разорванных глазниц текла по лицу, по щекам, сворачиваясь неприятной коркой и стягивая кожу на подбородке. Стоя на коленях рядом с мёртвым Оле я шарил по земле руками. Меч. Мне нужен меч. Где он?

Переступив на коленях несколько раз в сторòну издыхавшего демона, я наткнулся на грязь, образовавшуюся от смеси крови с землёй и пылью. Лужа была большой — я едва нашарил её края. Судя по всему, травма бедренной артерии. Вот мальчик и истёк кровью.

Янка где?

— Янка! Эльфи! — позвал я.

Янка должен быть где-то рядом. Хотя тоже не жилец. С такими ранами не живут.

Встав на четвереньки и не обращая внимания на сожжённые какой-то химией руки (какая химия, кровь демона это!), я начал, осторожно передвигаясь, исследовать окружающее пространство.

— Ых… ых… ых…, - утробные вздохи лежащего демона становились всё реже. Видно действительно подыхает.

Ориентируясь на звук я ополз тушу твари. Визги летающих сороконожек донеслись до меня — твари пировали на туше ещё живого сородича.

Быстрее, быстрее. Янка умирает. У меня не так много времени, чтобы забрать его — терминальная стадия смерти коротка и если не успеть, то время жизни нейрòнов колеблется от 2 до 5 минут и после окончания этого времени… Янку не вернуть.

— Янка! — хрипел я, сплёвывая попадавшую в рот кровь и ползая на четвереньках вокруг сдохшего, наконец, демона.

Влез рукой в ещё одну лужу крови. Есть! Ещё тёплый. Живой.

— Янка, Яночка, ты жив! — я провёл рукой по его лицу. Глаза зажмурены. Он едва слышно выдохнул.

— Я заберу тебя, ты согласен? — спросил я его не отрывая своей руки от лица омеги. Плачет. Слёзы текут. Кивнул головой.

Снова приникнув щекой к лицу омеги, я втянул его личность в своё подсознание.

Разогнулся. Выдохнул. Боль. Какая боль. Боль снаружи. Боль внутри. Рамки подсознания насильно раздвигаются и это приносит нестерпимую боль. Боль не физическая, как её описать? Я, наверное, сойду с ума, даже в камере не так тошно было.