Онлайн книга «Там, где нас нет»
|
Дитрич, чуть осмелев и так и не выпуская меня из своих, неожиданно комфортных объятий, поднял согнутые в коленях ноги и потёрся внутренней, чувствительной поверхностью бёдер о мои бока обнимая ещё плотнее. Таз его поднялся выше, ещё чуть выше и опухший мокрый розовый сфинктер (отбеливал, что ли?) подрагивая от предвкушения, оказался прямо напротив моего члена и просил, просил любви. Нет… нет… Рано. Гораздо интереснее балансировать на той грани, когда омега уже готов и хочет и ждёт, изнемогая и безмолвно просит, но прòникновение уничтожит тот прекрасный момент ожидания. Ожидания чего-то необычного, будящего фантазию… О нет! Господин, дрогнув сухощавым телом, вытянул из под спины омеги руки и так и оставаясь между ног Дитрича, разогнулся и сел на пятки, чем приподнял его таз над постелью. Омега, покоряясь воле демона, прогнулся, с сожалением выпустил его тело и сейчас почти со слезами смотрел на демона сидевшего перед ним — Господин, что я сделал не так?! Я повернул ладонь к лицу, посмотрел на неё и, снова обратив внимание на лежавшего передо мной с поднятым вверх тазом Дитрича, провёл по его телу обеими руками, от поясницы в сторòну головы, к подмышкам. Омега разнежился, его неработоспособный член вытолкнул ещё одну порцию преякулята, тянувшуюся дрожащей струйкой от кончика, сжатого крайней плотью до гладкой кожи лобка. Из сжатых ягодиц вытекла щедрая капля смазки и упала между моих колен. Течёт и чем дальше тем сильней. Здесь главное не переборщить — иначе он перегреется и от секса получит только боль. Хотя чего-чего, а боли у меня для него много… Особенно своей… Господин чуть склонился надо мной, ведя руками по телу, кончики его белых волос щекотали и кололи бока. О, Сила Великая! Когда! Когда уже?! Или… Он решил, что я недостоин? Я что-то сделал не то? И не умею ведь ничего! Идан рассказывал, у нас в доме Зензи, прислужник Хильда, много чего умеет и знает. Вот, что бы мне не выспросить у него… Дитрич паниковал… А я издевался над ним… Зачем?.. Почему?.. Хм-м… А я ведь знаю почему, я грёбаный менталист всегда про себя всё знаю… По самой паскудной причине — потому что могу! Демон наклонился ниже, его лицо оказалось примерно в районе диафрагмы омеги, он прижался губами к атласной коже, Дитрич уже было протянул руку к волосам Господина, как острая непереносимая боль прòнзила его, рука омеги дрогнула, он прикусил губу — демон укусил его! Прекрасное, страшное, в багровых и белых, беспорядочно двигающихся полосах, лицо с нечеловеческими крокодильими глазами поднялось — губы были красны от крови, его Дитрича крови… И пусть… Если ОН хочет… Так тому и быть… Но как больно! Р-ра-а… Сука!.. Демон… Он проявил себя! А Дитрич? Терпит, хороший мой, он терпит! Ему больно… А он терпит… Он всё от меня стерпит… Дай я волю демону, начни сейчас рвать его на куски… Но нет… ЭТО. НЕ. ШИАРРЕ! Он не заслужил! Зажав тисками воли бушующего внутри демона и чувствуя утекающие часы жизни, я подался вперёд, на Дитрича, по мере моего к нему движения его бёдра поднимались выше и выше, капельки крови из раны от укуса побежали к шее омеги, он снова оказался подо мной, обхватил меня руками, как утопающий, которого вытаскивают из страшной смертельной глубины, судорожно шарил по моим плечам и шее руками… Тёплый шарик виброяйца появился у его разгорячённой простаты, мягко повозился, устраиваясь поудобнее и задрожал, баюкая отёкший орган мягким пушистым бочком. Дитрич ахнул, почти мне в ухо, а я навалился на податливое тело и, наконец, прòник внутрь. Сфинктер, раздался в сторòны, нежно обхватил долгожданное орудие и сладостно зачмокал, впуская и выпуская его. Я всё плотнее и плотнее наваливался на омегу, двигаясь в нём и давая ему почувствовать малейшее движение моего тела. Дитрич, в экстазе шаря по бокам и спине, обхватил меня руками, одной за плечи, другой за шею, вжимался в меня, отвечал мне, шёл навстречу в угадываемых желаниях, а я всё никак не мог заглушить в себе самого страшного зверя — совесть. Зачем я так с ним? Демон во мне? Проявился. Рванул кожу омеги и теперь, придавленный мной, молчит, тварь такая! Знаю, не делся никуда. Но сейчас молчит… |