Онлайн книга «Там, где нас нет»
|
Шум в школе нарастал. Дети от семи и почти до пятнадцати лет наполняли коридоры, везде мелькали тёмно-синие и белые пятна школьной формы. Крик, шум, топот — кончился последний урок… Как в этом аду работать-то можно? По двери класса стукнуло изнутри, она, не выдержав напора, распахнулась и на меня вывалилась толпа учеников. Глядя поверх детских голов я выискивал сивенькую головку Адельки. Где он там? — Здравствуйте, оме, — мимо меня проходили дети и, наклонив головки, здоровались, омежки ещё и чуть приседали при этом. За моей спиной, расслабившись и видя свободу, тут же, как шарики ртути, разбегались кто куда. — Здравствуйте, оме, — поздоровались со мной хором стразу три девочки лет двенадцати. Очень миленькие, с одинаковыми лицами и чудесно распахнутыми голубыми глазами восторженно смотревшими на меня. Одна светленькая с почти серебристыми волосами, а две черноволосые — у одной волосы почти до плеч, а каре второй покороче. — Здравствуйте, дети, — ответил я и проводил взглядом удалившихся по коридору детей. Бля! Какие девочки! Нет тут девочек! Нету! Но какие всё-таки милые детишки. Кто они? — Эрих Штайнмайер, — послышался из класса голос учителя — молодого, судя по всему, омеги, — вы второй раз в этой декаде не приготовили урока… — Ну, господин Гризелд… — ныл Эрих (не тот ли с которым Аделька на уроке болтал?). — Эрих, посмотрите на Аделаида Венцлау, он старше вас, ему труднее, но успехи его похвальны. А вы? Ага, Аделька ещё в классе. Ну-ка? Кто там учиться не хочет? Да и Аделька где? Я заглянул в класс. Парты на двоих. Коричневые. Верх чёрный. С откидной наклонной доской и гнёздами под чернильницы и ручки. На последней парте в среднем ряду наш Аделька и мальчик-альфа со светлыми волосами и голубыми глазами года на два помладше нашего. Сидят. У чёрной грифельной доски невысокий стройный молодой черноволосый омега в белой рубашке и черном жилете, в длинных чёрных брюках до пола, короткие волосы на голове немного растрёпаны, но от этого он выглядит ещё очаровательнее. — Вы ко мне, оме Ульрих? — узнав меня, обернулся господин Гризелд, в ушках его качнулись длинные каплевидные серьги из белого металла с чёрными камушками в середине, серые выразительные глаза, обрамлённые чёрными как ночь ресницами, поднялись на меня. В прошлый раз разговор между нами прошёл как-то скомканно. Гризелд рассказывал мне как Аделька вливается в класс, об отсутствующих успехах омежки, я, сурово глядя на своего прислужника, супил брови и морщил лоб, кивал головой, соглашаясь с учителем. А сейчас… Отпустив никак не желающего учиться Эриха, Гризелд, захватив классный журнал и указку, вместе со мной и Аделькой вышел из класса в коридор. Мы стояли слишком близко, Гризелд, подняв на меня глаза — я был выше его, что-то мне рассказывал, а я… Запах молодого омеги достиг моего носа, свежесть, зелень, сладкий апельсин и роза. Его собственный запах и духи слились в моём носу в восхитительный аромат. Я не слушал Гризелда, только как заворожённый наблюдал за его свежими шевелящимися розовыми губками, кивал головой и с изумлением чувствовал шевеление в штанах. Член! Мой омежий член проснулся и сейчас упёрся в брюки, надувая их маленькой палаткой. Кивнув головой в очередной раз на фразу Гризелда о его планах на написание учениками сочинения по прочтении повести какого-то Ульбрехта Ципплингенского, я, заливаясь краской, не глядя, поддёрнул Адельку и поставил его перед собой, гладя омежку по голове. |