Онлайн книга «Там, где нас нет»
|
Мальчик должен привыкнуть. Ко мне. К однополым отношениям. Для его развращения нужно время… Не всё сразу, оме Ульрих, не всё сразу… Я качнулся, сдвигая обнявшего меня омегу с места. Мы пойдём, Гризелд, пойдём. Но! По дороге будем целоваться… То я. То ты меня. А завтра к Лисбету. Для прочистки мозгов. Да и по делам надо… Гризелда я проводил до самого дома. Мы с ним долго стояли у калитки. Я целовал его ручки, губы. Прощаясь, судорожно-торопливо целовал куда попало милое лицо. Наконец, отпустил и тот, пошатываясь, пошёл в дом, приветливо светивший горящими окошками — родители не спали, ожидая припозднившегося сына. Ф-фу-ух! Что-то жарко… Шагая к себе, прошёл мимо ярко освещённого дворика из которого доносился шум, свист, выкрики. — Гоните их! — кричало множество голосов. — Н-на! Н-на! Вот вам! Это был один из тех двориков приспособленных для театральных выступлений. Невысокий дощатый помост, освещённый плошками. Сзади рогожный занавес на шесте. Человек тридцать зрителей, видимо, недовольных актёрами, бурно выражали своё недовольство неудачным спектаклем. — Почтеннейшая публика! Почтеннейшая публика! — взывал с помоста альфа в раскрашенном разноцветными ромбами костюме, похоже как, шута, — Прошу вас! В ответ нёсся свист, летели огрызки фруктов. Двое омег, один постарше в жёлто-зелёном костюме менестреля с лютней в руках, а второй совсем мальчик, с вульгарно раскрашенным лицом в каком-то белом балахоне и чёрной шапочке, жались с краю помоста. Из-за рогожи выглядывал старый альфа. Брошенный фруктовый огрызок разлетелся брызгами, ударившись в рогожу рядом с лицом старика. Тот скрылся. Кто-то из публики стащил шута с помоста вниз и пинком, взашей вытолкнул из калитки на улицу, прямо мне под ноги. Следом полетел сорванный колпак с бубенчиками. — А вам особое приглашение нужно?! — заревели во дворике и вслед за шутом-альфой на улицу вытолкнули обоих омег, младший пискнул от страха и в ответ жалобно тренькнули струны лютни, оберегаемой менестрелем от ударов недовольных зрителей. — У-ф-ф… Повезло… В этот раз… — альфа подобрал свой колпак и отряхивал его от пыли, хлопая по колену и звеня пришитыми бубенчиками. — Эй, старик! — орали у сцены, — вали и ты отсюда! Пока по шее не надавали! — Да как вам не стыдно! Вы что делаете! — возмущался пожилой невысокий альфа, выталкиваемый в спину, — я в Стражу жаловаться буду! — Давай, давай, вали отсюда! — пара крепких молодцов, награждая увесистыми затрещинами, толкали его в спину, выпихивая из ярко освещённого дворика в темноту улицы, — Это нам надо жаловаться! А если уж мы подадим жалобу, тебе старому дураку, дальше порта не уйти будет! Вслед старику полетели какие-то тряпки. Я отошёл в тень, не желая попадаться на глаза неудачливым актёрам. — Улоф! Сколько это будет продолжаться? — возмущённо бурчал старший омега-менестрель, — нас уже пятый раз выкидывают! Младший омега, белея в темноте своим балахоном и шмыгая носом, собирал с мостовой выброшенную одежду. — Ладно, не бухти, Лотти, у меня тут крейцеров с десяток набралось, — старик, кряхтя и потирая затылок, запустил руку в карман широких штанов, выгреб медную мелочь и четверо комедиантов, закинув на плечи узлы и негромко переругиваясь, побрели куда-то в темноте искать ночлега и позднего ужина. |