Онлайн книга «Там, где нас нет»
|
Оме встретил его в гостиной. Просторный шёлковый халат в разрезе которого была видна белая, не знавшая загара кожа. Белее даже чем у него, красноволосого от рождения. Распущенные серебряные волосы закинуты за спину. И жуткие, убивающие наповал, невероятные изумрудно-зелёные глаза с вертикальным нечеловеческим зрачком с радужкой на весь глаз. — Прошу садиться, — пригласил оме, изысканным жестом указав в глубокое, даже на вид уютное, кресло. Полагая, что гость сядет, оме шагнул к другому. Сел. Закинул ногу на ногу. Стройная нога выскочила из пол халата, обнажившись до середины бедра. Руди прикрыл свои красные глаза. Оме. Его запах. Его тело. В халате. Чувствовалось, что под ним нет ничего. За что ему, Руди, это? Снова! Сжав зубы, Руди не открывая глаз остался стоять. Покой. И воля. Только так! Оме, умостив локоть на подлокотнике кресла, уперев наманикюренные пальчики в висок и покачивая маленьким расшитым тапочком, едва державшимся на пальчиках ноги, молча рассматривал Руди, стоявшего перед ним с закрытыми глазами. — Я ждал, что вы придёте, Руди, — прозвучал в гостиной голос оме, — сядьте уже. Руди открыл глаза. Поискал кресло. Сел и уставился на свои ноги. Смотреть на оме было выше его сил. Не меняя позы, оме продолжал: — Как вы себя чувствуете? Всё-таки то, что нам с вами удалось сделать… — Вам, — Руди кашлянул, от волнения першило в горле, — вам, оме… — Не будем спорить… Скажем так, Великой Силе… Удалось сделать. Тем не менее, меня интересует этот вопрос… Одна из дверей, выходивших в гостиную, блеснув лаком, отворилась и из неё, держась за косяк, выглянул светловолосый, до невозможности синеглазый малыш в одной распашонке. Убедившись, что незнакомец опасности не представляет, малыш, топоча босыми ножками, пробежал по гостиной и с размаху бросился на колени оме. Голая розовая попка оказалась повёрнута прямо к Руди. — Извините, Руди, я сейчас. Оме подхватил малыша на руки и, развевая полы халата, быстро прошёл в комнату из которой малыш и выскочил. Резная филёнчатая дверь беззвучно прикрылась за ними. Саня! Ты охренел? Думал я, умывая и одевая Веника. Ты что сейчас там устроил? Да… Да, блядь, даже в наше время. Если мужик пришёл по делу к малознакомой красивой бабе и она его в одном халате на голое тело встречает. Сидит перед ним, ноги по самое некуда выставив — что он о ней думать будет? Какое слово подберёт? А здесь! Как эту сцену должен воспринимать человек Позднего Средневековья? А что по этикету он мог ожидать от знатного оме? Маркиза? А? Ты одет до кончиков пальцев. Безупречно одет. И пригласив его присесть, причём, реально он сесть сможет только тогда, когда сядешь ты, можешь вести разговоры. Замужний — на отвлечённые темы и даже эти темы давным-давно определены этикетом. Вдовый — как сам решишь. И не улыбаясь! Сука! Не улыбаясь! Улыбка — это приглашение к интимной встрече! А ты что устроил? Ты же, мудак, ему сейчас практически открытым текстом постель предложил! Да ещё и ему сейчас эмоции противопоказаны категорически. Или ты?.. Да нет! Не может быть! Ты, что, его к Гризелду ревнуешь? Зарычав от накатившей злости, я упал на колени на пол, уткнувшись лбом в разобранную после сна кровать. Улька, ты?! Нет? Кто! Как! Откуда это всё! Встав, ополоснул лицо холодной водой из крана, раздражённо дёргая телекинезом вещи из шкафа, оделся сам и одел Веника. Натянул на себя тёмные брюки от одного из костюмов пошитых мной для преподавания в Схоле, просторную светло-бежевую рубашку тонкого полотна, повязал жабо на шею. Тонкий, цвета-кофе с молоком, шарф на пояс, носки, светло-коричневые брогги. |