Онлайн книга «Там, где нас нет»
|
— Я… Как… Да что вы такое говорите, ваша светлость? Сопротивляется. — Не любите, не любите. Вы знаете, оме, что происходило с вашим сыном у вас там, в вашем доме? Полными слёз глазами Кирс уставился на меня. — Его брат насиловал его почти каждую ночь… С девяти лет… Кирс прикрыл лицо ладонями. Всё он знал. Догадывался, что, что-то не так. — Его лечить пришлось… И сейчас…, - я встал, прошёлся по кабинету. Скрипнув креслом, сел за свой стол. — Он ведь, как только вас увидел… У него первая мысль в голове — не отдавайте меня! Домой не отдавайте, — с тяжёлым вздохом, вколачивая слова в голову омеги, продолжил я. Кирс, наощупь порывшись в сумочке, вытащил платок и содрогался плечами в беззвучном плаче. Как? Ну, вот как? Кем надо быть? Над твоим сыном издеваются, фактически убивают. А ты… Не знаю. Может быть, я слишком трясусь над детьми, доставшимся мне… А здесь Средневековье… И дети — это ресурс. Достаточно сказки братьев Гримм вспомнить. Те, которые без цензуры. Настоящие. Гензель и Гретель, например. Но не понимаю я его. Не понимаю… — Успокойтесь, оме… успокойтесь. Ведь, это всё прошло. Ёрочка стал искусником. Он здоров… Теперь… — Я плохой папа для своих детей, ваша светлость, — говорил он, размазывая слёзы и тушь по лицу, — и это настолько меня убивает… Вы знаете, оме, — шептал Кирс едва слышно, — я жить не хочу…. Супруг мой, он… не понимает меня… не хочет понять… Другие супруги… они… Да знаю я, что там у вас творится! Я подсел на диван к Кирсу и он потянулся ко мне, приобнял меня руками и продолжил рыдания на моём плече. Эх-х… Наказать бы тебя… За всё вот это… В дверь, ведущую в кабинет Максимилиана, толкнулись. Заперто. Я телекинезом открыл замок. Максимилиан, увидев рыдающего у меня на плече Кирса, смущённо прикрыл дверь, а я начал тормошить расстроенного омегу: — Оме, десятник факультета хочет с вами познакомиться. — Ой, ваша светлость, — тут же засуетился он, вытирая платочком покрасневшие от слёз глаза, — я сейчас, сейчас… — Не спешите, оме… Диц, снова толкнутый мной гипнозом, заглянул к нам. — Диц, проводи оме в туалет, ему умыться нужно. Диц — омега, поэтому ничего страшного в том, чтобы показать Кирсу туалет для омег, нет. Они ушли, а я заглянул к Максимилиану. — Кто там у вас, оме? — задал он вопрос. — Это папа нашего Ёрочки… — Чей? — Йорга фон Краутхайма. Это я его так зову. По-домашнему, так сказать. — Папа? И что он хочет? — насторожился Максимилиан. Не всем родителям, особенно знатным, нравилось, что многим школярам и студиозусам приходилось проживать в общежитиях при Схоле. Да и альфа-менталист — это круто. Всё-таки омеги — это омеги. И при всём почтении к целителям, мнение общества весьма снисходительно относилось к омегам. Вроде — человек, но не совсем полноценный. По принципу: курица — не птица, баба — не человек. И наличие альфы-менталиста поднимало статус менталистики гораздо выше. Ближе к стихийникам и артефакторам. Максимилиан тоже альфа, но менталист, по сравнению со мной, неполноценный. Об этом никто, кроме него и меня не знает, но сам факт, тем не менее, от этого никуда не девается. Кирс привёл себя в порядок, даже сумел снова накраситься. Максимилиан вышел из-за стола, подошёл к ручке. Кирс зарделся от удовольствия и беседа плавно потекла. Максимилиан рассказывал омеге о Схоле, о факультетах, о том, что могут и умеют адепты Великой Силы, о менталистике — здесь он, по большей части, рассказывал о моих способностях. Дескать, менталисты могут то и это и Ёрочка тоже сможет всё это делать. Если будет прилежно учиться, конечно. |