Онлайн книга «Там, где нас нет»
|
— О… оме-е… — Что? На двойку написал? — мои губы сместились ближе к ушку и кожа омеги покрылась здоровенными мурашками. — О… м… е… не… надо… — Да-а? — Угу… — кивнула головка Гризелда. — Ну, я ему задам… двоечник, — выдохнул я, прихватывая самыми кончиками губ краешек ушка Гризелда. Голова омеги отрицательно дёрнулась: — Н-нет, оме… он… — Гризелд попытался повернуться ко мне и наши губы встретились… Целовались мы долго, так долго, что омега даже задохнулся. Когда я его отпустил, голова его кружилась и он уперся руками в стол, ничего не видя перед собой и не соображая… А я опять принялся кружить губами возле алеющего ушка. Из последних сил, собрав свою волю в кулак, Гризелд чуть ли не со стоном отстранился от меня. Полыхающие щёки, мокрые, со стрелками слипшихся ресниц, глаза, опухшие ярко-розовые губы… и запах, запах молодого, здорового возбуждённого омеги. Не зря тот, который приходил за подписями, носом водил. А ещё острое наслаждение от огромных, возбуждённых сосков, касающихся изнутри тонкой ткани. Да, вон они проглядывают сквозь блузку. Если приглядеться, то можно увидеть, как они розовеют. Гризелд почувствовал мой взгляд и поспешно прикрыл грудь рукой, чем вызвал новую волну резкого, прòнизывающего грудь и уходящего куда-то вниз, к промежности, томления. Пальчики дрогнули, он выдохнул и поднял на меня мокрые ресницы и тут же снова их опустил, прикрывая их тенью свои серые глаза. Любуясь смущённым донельзя омегой, я выбрался из-за его спины и сел напротив, поддёрнув себе под зад один из свободных стульев, Сила знает почему, оказавшихся в классе. Так-то все ученики тут за партами сидят. Может быть его кончить заставить? Прямо тут, в классе. Я могу — телекинез наше всё… Первый раз в жизни он оргазм получит… А потом, когда за Руди замуж выйдет, хоть будет знать к чему стремиться… Руди там тоже сейчас практику у десятника целителей проходит… Диц, хихикая, рассказывал… Чуть отойдя от моего воздействия, Гризелд тут же отыскал тетрадку Адельки и, раскрыв её начал, краснея, говорить, время от времени запинаясь и вскидывая на меня серые глаза, обрамлённые длинными чёрными ресницами. Оказывается, Аделька в своём сочинении восторженно расписал своего оме как недосягаемую сияющую вершину, небожителя, подателя жизни и всех благ. Честно говоря, персонально для него, в каком-то смысле это так и было. Действительно, я его подобрал едва живым на промороженных улицах Майнау, отогрел и вылечил, многому научил и всегда был с ним неизменно ласков. Короче, просто идеал сюзерена и хозяина, которому можно служить не за страх, а за совесть и одновременно поклоняться. Адельке хватило сообразительности особенно не расписывать фактологию моей и его жизни — всякие гадости про изнасилования, про Сиджи и Юта, про Эльфи и демонов, про наш полёт на ЛА-1, про мою жизнь в замке и «удачное» замужество — всё-таки дома мы разговаривали о многом и особенных тайн у меня от своих не было. Да и Эльфи, в желании почесать язык, рассказывал о себе и обо мне. Но вот про мою жизнь в Лирнессе Аделька расстарался… Гризелд читал его сочинение, пусть и весьма урезанное, как завлекательный роман о восхитительной, полной приключений жизни великого оме Ульриха, маркиза Аранда, победителя всего и вся, а также весьма любящего его, Адельку — это он смог в достаточной мере почувствовать своим детским сердцем — я по-прежнему не мог его считать взрослым — в тринадцать-то лет. Сочинение было достаточно эмоциональным и Гризелд весьма впечатлился написанным. Прочитав и осмыслив это произведение эпистолярного жанра, он задумался — ну, не может же всё это быть правдой! Аделька приукрашивает, а значит надо выяснить всё, для чего поговорить с оме Ульрихом и решить, стоит ли каким-то образом попытаться вернуть Адельку из его мира грёз о великом оме Ульрихе на грешную землю. |