Онлайн книга «Там, где нас нет»
|
Полистав написанное, кстати, оказывается, Аделька обладает весьма неплохим почерком, со всеми этими нажимами стального пера, наклоном букв и завитками, я высказался в том смысле, что неправды в сочинении нет и беспокойство Гризелда совершенно напрасно, чем поверг его в изумление. Гризелд, пока рассказывал, волновался, вскидывал на меня глаза, пытался пристально разглядывать, но наткнувшись на мои драконьи зенки, опускал взгляд. Ми-ми-ми же! Я не выдержал и, слушая его впечатления от написанного, которыми он делился со мной весьма эмоционально, встал, присел на стул и, прервав омегу на полуслове, снова взял его лицо в руки… — Оме… оме Ульрих, — выдохнул Гризелд, глядя на меня огромными расширенными глазами. Ну! Хороший мой! Не останавливайся! Ну! Омега снова вдохнул и ещё раз произнёс едва слышно: — Оме Ульрих… И сейчас же импульс удовольствия мягкой лапкой погладил чёрное тело в его мозгу, стимулируя его на выработку дофаминов. Омега прикрыл глаза, погрузившись в ощущения, словно тёплое масло окутавших его тело. Из промежности по позвоночнику поднялась волна, упёрлась куда-то под язык… Я приблизил своё лицо к лицу Гризелда, его глаза заметались от одного моего зрачка к другому, губы приоткрылись: — Оме Ульрих… Эти слова, как триггер, спустили пружину, толкнувшую тело омеги на путь наслаждения (с моей помощью, естественно). Кровь прилила к промежности, наполнив, в том числе, и сосуды члена и мошонки. Конечно, до эрекции дело не дошло, но наполненный кровью член стал гораздо чувствительней, а влагалище и матка, разогретые потоком крови, запульсировали в предвкушении прòникновения. Я потянул Гризелда вверх, на себя, поднимая со стула — не хотелось бы, чтобы у него на брюках образовалось пятно смазки, обильно натекавшей к анусу изнутри, капелька её уже пробилась сквозь его розовую розетку и сейчас только дотрòнься до ставшего невероятно чувствительным тела, неважно где, да где угодно! И он потечёт! Ну, скажи ещё… Повинуясь моему невысказанному желанию Гризелд, плывя кружащейся головой и практически не осознавая сам себя, снова прошептал: — Оме Ульрих… И тут же виброяйцо сформированное мной у прогретой простаты мелко-мелко, почти неощутимо, задрожало, постепенно наращивая вибрации. Телекинетический член формировать не будем — пусть Руди тренирует своего будущего супруга в прòникновениях. Гризелд выдохнул, прикрыл глаза, снова открыл их, губы его слабо дёрнулись толи в улыбке, толи в гримасе… Он снова едва смог произнести, отдавая своё тело в мою полную власть: — Оме Ульрих… И опять… ощущения у простаты усилились, а я, подкрепляя воздействие, потянулся к нему, он прикрыл повлажневшие глаза, и мои губы, едва касаясь его губ, чуть шевельнулись в невесомом прикосновении, заставляя их тянуться ко мне… И я снова отстранился, не выпуская лица омеги из своих рук. Оглядел милое лицо, снова порозовевшее. Длинные чёрные ресницы дрогнули — он собирался открыть глаза. Я, не давая ему их открыть, снова невесомо дотрòнулся до припухших губ. И снова Гризелд произнёс ломающимся голосом, едва ли не по слогам: — О… м-е У-ульри-х-х… И опять воздействие на простату усилилось, продирая всё возрастающим наслаждением тело омеги и заставляя ножки его подрагивать и подгибаться. Глаза Гризелда, с огромными расширенными зрачками ухватили мои зрачки, вытянувшиеся в едва видимую тонкую нить, словно пытаясь передать что-то мне или получить от меня… |