Книга Там, где нас нет, страница 914 – Альвин Де Лорени

Осторожно уложил бессознательное тело на простыню и, скинув с себя камзол и штаны, в одной рубашке и трусах навалился сверху на лежащего, полностью покрыв его тело. Голова к голове, грудь в грудь, руки к рукам, ноги к ногам. Именно сейчас мне показалось, что сделать надо так. И снова я, накрыв волосами нас обоих, потянул личность омеги на себя, как делал с ним и Шиарре…

У меня в голове золотистый тёплый шарик засветился примерно в том же месте, где был создан образ, когда я собирался рисовать Вивиана. И тут же, только ощутив его в себе, я с силой вытолкнул шарик обратно. В носу хлюпнуло и я отвалился от лежащего подо мной омеги, зажимая закровивший нос рукой.

Вивиан глубоко вздохнул, а я так и держа нос рукой, повернул голову и смотрел на лежащего рядом со мной омегу. Он сознании!

— Ты как? — шёпотом прогундосил я.

Виви повернул голову ко мне, широко открыл не видящие в темноте спальни глаза и согласно взмахнул ресницами.

С ним всё хорошо. С ним теперь всё будет хорошо. Оме рядом… А больше ему ничего не надо…

По городу ползли слухи.

Обо мне.

Говорили много всякого. Дескать, оме Ульрих убийца с руками по локоть в крови (что правда, то правда), именно он причастен ко всяким беспорядкам в работе городских служб — прошлый раз, помните, в Жёлтом крейсе два дня воды не было? Он это. Больше некому. По ночам оме Ульрих ходит под окнами домов и, подслушав разговоры, пробирается в дома, шарит в вещах жителей. И уже есть пропажи. Слышали — там, в Чёрном крейсе, у троих матросов с военных кораблей месячное жалованье пропало! (и пофиг, что эти трое после выдачи жалованья в кабак завернули). А ещё говорят… оме этот… он мёртвый! Точно-точно! Двоюродный брат супруга писаря рата Зелёного крейса говорил, а ему рассказывал родственник прислужника Схолы, он на побывку приходил, ну, так, посидели в кабачке на Проломной улице, что оме этого десять искусников за руки и за ноги вытаскивали из хижины Великого Адальберта! А он упирался! А сам неживой! Они хватают, а у него рука — р-раз! и одни только кости у искусников в руках остались! И ещё шевелятся! Это уж потом целители, как смогли, собрали его… скелет, то есть. Он вообще сейчас только за счёт одежды держится. А под рубашкой у него голые кости! Да… Вот так вот… Самое главное — детей от него берегите! Он в полнолуние кровь пьёт! И самая для него лучшая — детская. Да ещё и корабль притащил к берегу. А на нём трупов видимо-невидимо. По ночам к нему вообще лучше не приближаться. У нас сосед, вот Сила свидетель, на днях мимо проходил, так не поверите, смотрит, а на корабле этом привидения! Прозрачные, синие. Стоят и на берег смотрят. Он-то глаза вытаращил, а ему с борта рукой машут, дескать, к нам иди… (сосед этот давно под надзором властей находится, как пьяница горький, бевертунг у него почти на нуле и, если за ум не возьмётся, то один из кандидатов на выселение — но кого это волнует, когда оме-людоед на корабле привидений в город притащил!).

Вобщем, повторялась ситуация бывшая со мной в Майнау. Там я тоже превратился в городское пугало.

Вездесущие мальчишки сверху донизу облазили несчастный биландер, стоявший всего в десяти метрах от парапета набережной, носом к берегу. Днище, обшитое медными листами, глубоко затянуло в песок и сдвинуть судно при отсутствии приливов в Срединном море не представлялось возможным. SS забрала с корабля всё, что можно, вплоть до бегучего такелажа и парусов. Стоячий такелаж трогать пока не стали. Военные власти, будучи не в силах снять корабль с мели, приговорили его к разборке на месте. А пока он служил бесплатным аттракционом для местных мальчишек от шести лет и старше. Они вброд проходили к кораблю — глубина не превышала полуметра и, подсаживая друг друга, забирались на борт. Опасливо заглядывали в пропитанную трупной вонью тёмную глубину трюма. Самые смелые, притащив свечки, лазили по трюму, шлёпая босыми ногами по лужам на дне корабля. В течение нескольких дней убедившись, что ничего опасного, кроме удушающей вони, нет, биландер огласился криками детворы с упоением игравшей на палубе в догонялки, в пиратов и как обезьяны лазившим по выбленкам до марсовой площадки на грот-мачте и обратно.