Книга Там, где нас нет, страница 925 – Альвин Де Лорени

Успешность выступлений лицедеев мне удалось оценить просто — в одной из кафешек недалеко от моего дома, той самой, в которой Людвиг побил посуду, убегая от карликов с кнутами, вчера вечером играли мелодию песенки солдата и танцовщика «Да, любимый мой, да. Нет, любимый мой нет». Всё просто. Песня, а значит и спектакль, ушли в народ.

Вечером, после спектакля, когда оттанцевавший на сцене Жизи с аппетитом поглощал жаркое, запивая его морсом, Лотти клевал из своей тарелки — фигуру, наверное, берёг, а Людвиг с Улофом выпили по кружке пива, я сидел с ними в кафе, под освещёнными яркими шарами светильников деревянными арками, перевитыми в самом верху лозами какого-то местного тропического плюща с одуряюще-сладко пахнущими крупными цветами.

— Оме, я вам должен долг отдать, — начал Улоф, — вы два гульдена нам давали. Вот…

Он полез в кожаный кошель и вытащил на свет две серебряные монеты. Остальные, при этом, совершенно спокойно реагировали на вид денег — видимо в труппе Улофа настали сытые времена.

— Оставь, Улоф, — отмахнулся я, — если потратить некуда, то вон — Жизи на приданое оставь.

Жизи, быстро, но аккуратно уплетавший хорошо прожаренное мясо за обе щёки, чуть не подавился и быстро глотнул морса. Но промолчал. Есть хотел сильно, а разговаривать с полным ртом — это моветон, тем более в присутствии маркиза.

— Ты расскажи лучше, как у вас дела идут?

— Дела хорошо идут, оме. В разные места зовут, на разных сценах играем. Иной раз по гульдену за вечер собираем, — откликнулся довольный старик, — А всё — вы, оме. Если бы не вы тогда… И не ваша пьеса… Наверное, разбежались бы мы, — тут он махнул рукой.

— Да? Это хорошо, что дела у вас идут., - я повертел стоявшую передо мной кружку с пивом — не люблю пиво, никогда не любил, хотя в этом кафе оно просто отличное.

— Я думаю, Улоф, расти вам надо…

Жизи прекратил жевать, быстро проглотил и запил морсом:

— Оме! Это здорово! У вас наверняка что-то есть!

Эмоции молодого омежки захлестнули меня и я тут же поглотил их. А вот остальные были гораздо спокойнее. Не удивительно, люди постарше начали неплохо зарабатывать, а от добра добра не ищут.

Непосредственный Жизи же загорелся настолько, что аж подскакивал, сидя на широкой деревянной лавке — оме снова придумал что-то!

— Я тут решил концерт организовать, — начал я издалека, всё-таки отхлебнув из кружки. Горьковатый прохладный напиток, отдающий хмелем и ещё чем-то сытным, попал на мои немногочисленные рецепторы, пролился в желудок. Неплохо… Но — не моё.

— Больше чем на час, — продолжал я неторопливо и нетерпение Жизи нарастало по мере его поглощения мной. Росло несмотря на довольно значительный отток. Вот и Лотти, подняв голову от тарелки, тоже присоединился к Жизи. Нетерпение, густо перемешанное с любопытством, теперь шло от двоих омег.

— Разные номера будут. И ваш спектакль тоже. И ещё номера есть. И для Жизи, — тут омежка не выдержал и восторге мелко-мелко захлопал в ладошки, — И для Лотти. И для Людвига. Тебе, Улоф, ничего не достанется, но ты-то у нас главный — командовать будешь.

Улоф откашлялся и осторожно спросил:

— А… а сколько платить будут, оме?

Я молчал, разглядывая оловянную пивную кружку с крышкой и эмблемой кафе, тянул паузу и перебирал варианты оплаты в голове, затем ответил: