Онлайн книга «Там, где нас нет»
|
Хм… А он почти не изменился. Беременность нисколько его не испортила, хотя живот и кажется огромным. Демон шевельнул пальцем свободной руки, чёрно-матовый коготь описал полукруг снизу вверх и Дитрич оказался рядом с ним, вдыхая желанный запах господина и стараясь запомнить его. Навсегда, если получится. Вивиан смог доделать духи предназначенные в подарок мне и сейчас я воспользовался этим роскошным запахом, вгоняя его в память Дитрича. Ну-ка, иди ближе… Я протянул руку и за волосы, помогая себе телекинезом (я ж не зверь), подтащил омегу так, что его голова улеглась щекой на моё колено. Ничего, тут недалеко было, боль и потерпеть можно. Серые глаза с благоговением поднялись на меня — я специально чуть тряхнул голову омеги — дескать, смотри на меня. — «Я недоволен тобой» — прогремело в голове у омеги, заставляя сжаться в страдании, вызванном тем, что он не оправдал ожиданий господина, — «был ли ты добр к окружающим? Отвечай!». Дитрич часто-часто закивал головой. Да, он был добр к тем с кем жил. По крайней мере, никого из прислуги не выгнал на улицу, не приказал высечь, а это уже доброта по местным меркам, ну, подумаешь, поссорился пару раз с Лоррейном и Хильдом, а нет, не пару, пока они не признали его главенство, ссориться приходилось часто. Ну, дал как-то пару пощёчин Идану за нерасторопность. Так не выгнал же… — «А был ли ласков с ними?» — снова ворвался в голову голос Господина. А… В этот раз ответить было нечего. Ласковым с ними? Так на шею сядут… — «В какую семью придут твои дети? Там, где не высек — то уже добрый? Я разочарован». Господин тяжело вздохнул и откинулся на спинку кресла. Нет! Не было и нет большего наказания для Дитрича! Господин разочарован им! Не смея пошевелиться под рукой демона, так и удерживавшего его голову за волосы на своём колене, он прикрыл глаза и слёзы невыразимого горя залили его лицо, обильно стекая и впитываясь в шёлк штанины… — «Был ли Я милостив с тобой?» — продолжил Господин. Да. Согласно смежил слипшиеся от слёз стрелками ресницы Дитрич. Господин был милостив к нему. Именно милостив, ибо дал ему, несчастному омеге, решившемуся подойти к краю жизни, смысл для существования. Более того, сделал ему, недостойному, самый величайший подарок — дал ребёнка. — «А был ли Я ласков с тобой?» — прозвучал ещё один страшный вопрос. Да. Господин был ласков с ним. Более того, он, по невыразимому своему великодушию, всегда делал так, как нравилось, именно нравилось, ему, Дитричу. И получая от Господина укусы, царапины и удары он, Дитрич, всем своим существом чувствовал, знал, что Господин ласков к нему. Просто эта ласка вот такая. И даже, когда Господин хлестал его бичом, Дитрич знал, что Господин ласков к нему… и где-то там, глубоко внутри, омежья интуиция твердила ему, что всё это внешнее, наносное и, действуя так, Господин, на самом деле идёт на поводу у него, Дитрича… Именно потому, что ласков к нему. — «Ты должен стать другим!» Да! Омега шмыгнул носом и задышал ртом. Да! Он будет другим! Будет! — «Они все! Вокруг тебя, — рычал в голове голос Господина, а его глаза бурлящие багровым пламенем преисподней как два раскалённых клейма впечатывались в самую личность Дитрича, — твои дети! А детей любят! Даже наказывая. Любят так, чтобы они это чувствовали. Знали об этом!» |