Книга История грешников, страница 123 – Мелли Т. Толлем

— Все было хорошо, но завтра будет лучше.

Я наклонила голову, подчеркивая озорной блеск в ее глазах.

— О? Почему завтра будет лучше?

Она поставила чашку обратно на стол и облизнула губы.

— Киеран прибудет завтра.

Они, казалось, ходили друг вокруг друга на цыпочках, явно испытывая влечение, но я никогда не была свидетелем, чтобы они произнесли хоть слово. На самом деле, я не была до конца уверена, что Киеран действительно говорил. Тем не менее, всякий раз, когда он должен был прийти, Габриэлла надевала лучшую одежду фейри, укладывала волосы и накладывала дополнительную косметику. Как будто на каком-то глубоком подсознательном уровне она знала, что он прибудет на Земли Драконов. Я никогда не удосуживалась спросить, откуда она это знала.

— Откуда ты всегда знаешь, когда он придет? Я никогда не слышала, как он говорит. Он предупреждает тебя заранее?

Она опустила голову, и румянец окрасил ее оливковую кожу.

— На самом деле, он много говорит… довольно часто, но только в моих снах.

Моя бровь приподнялась.

— Твоих снах?

Ее губы изогнулись, когда она с трудом сдержала улыбку.

— Каждую ночь, когда мне снятся сны, он наносит мне визит. Он рассказывает мне о своем дне в зимнем дворе и спрашивает о моем… и когда он прикасается ко мне, это кажется таким реальным.

Я почувствовала, как мои брови, поднялись до линии роста волос, совершенно ошеломленная по нескольким причинам. Я подняла руку.

— Подожди. Мы собираемся перейти ко всему, что касается прикосновений, через минуту, но что ты имеешь в виду, говоря, что он посещает твои сны? Это то, что он может сделать?

— Все высшие фейри могут посещать сны, — перебила Эулалия. — Финн навещает меня всякий раз, когда его нет дома, и, учитывая, что он не вернулся, сегодняшний вечер, вероятно, будет визитом во сне.

Мышцы на моем лице обмякли, смыв легкую улыбку, которая раньше украшала его.

Эулалия заметила.

— О… ты этого не знала.

— Нет, — ответила я, совершенно сбитая с толку.

— Значит, Райкен навещал тебя, — заявила Эулалия.

— Каждую ночь, — прошептала я в ответ, и мои подруги замолчали.

Мои пальцы крепко сжали салфетку, когда я вспомнила бесчисленные сны, которые у меня были, с участием более мягкого, доброго Райкена. Могла ли эта любящая версия действительно быть им? Я прикусила губу.

— Габриэлла, ты говоришь, что он может прикасаться к тебе во сне?

Каждый раз, когда Райкен пытался прикоснуться ко мне во сне, его вышвыривала какая-то невидимая сила.

Габриэлла заправила прядь волос за ухо.

— Да. Легкая ласка и все такое, но большего никогда не было.

Эулалия присвистнула.

— Милая, можно делать гораздо больше, чем легкие ласки.

Я усмехнулась шутке Эулалии, затем улыбнулась Габриэлле — женщине, которая, казалось, растопила сердце одного из самых страшных фейри, которых я когда-либо встречала. В каком-то смысле Киеран переплюнул в этом Райкена и даже Малахию. С его навязчивыми красными глазами и той силой, которая наполняла всех ужасом, было трудно сохранять контроль над мочевым пузырем.

Тут меня осенило, и я стиснула зубы, молча ругая себя за то, что не увидела правды спустя столько времени. Райкен был реален, и та неведомая сила, которая оттолкнула его, тоже была реальной.

Я покачала головой, вспоминая внезапную темноту, которая тенью накрывает мой мир сновидений, и чуть не застонала. Вместо этого я перевела дух, преодолевая разочарование, полная решимости не портить подругам вечер и не отвлекать их своими переживаниями. Они болтали и смеялись, поглощая свежее угощение, стоявшее перед ними, и я присоединилась к ним, смеясь вместе.