Книга Дракот для Снежной королевы, страница 8 – Анна Снегова

Остаток дня пролетает незаметно. Я лежу на полу на животе, подперев ладонями голову, и слушаю рассказы Кая о том, как они с мальчишками пускают кораблики в ручьях по весне. Или катаются по площадям и проспектам, привязав свои санки тайком к настоящим, взрослым саням каких-нибудь важных шишек. Или о том, как они с бабушкой вырастили розы в своей маленькой каморке под самой крышей, и теперь у них даже зимой цветёт целый сад в горшках. Алые розы… я никогда не видела таких ярких цветов. Наверное, это красиво.

Наступает ночь, а мы всё ещё никак не можем наговориться. Когда Кай замолкает, я снова и снова спрашиваю его о чём-нибудь. Мне так нравится слушать звук его голоса. И он рассказывает такие интересные вещи… ни одна книга не сравнится. Книга не умеет так заразительно смеяться.

В конце концов, я начинаю клевать носом. Кай заставляет меня уйти спать, говорит, что сам ляжет с лисятами. Я отдаю ему своё одеяло, сотканное из пушистого нетающего снега.

Сама засыпаю абсолютно счастливая, накрывшись простынкой, в своей кровати — под медленно гаснущие сполохи северного сияния на потолке…

Чтоб посреди ночи проснуться от какого-то странного, гнетущего чувства.

Меня словно подбрасывает, и я сажусь. Сон слетает.

Я всегда чувствовала, когда кому-то плохо.

В моей комнате очень темно. Кай сидит на подоконнике, обняв колени. Его силуэт чётко очерчен на фоне окна, за которым светит равнодушная бледная луна.

Зеваю, и выползаю в пижаме из постели, тащусь к нему.

— Почему ты не спишь?

Он на меня не смотрит. Только вверх, на тёмное ночное небо.

— Посмотри, какие звёзды. Видишь вон ту, самую яркую? Это Полярная. У нас из окна её тоже видно.

И снова молчит. У меня сжимается сердце.

— Ты, наверное, скучаешь по своей маме? — спрашиваю тихо.

— У меня нет родителей, — отвечает Кай после долгой паузы. — Только бабушка. И Герда.

Это имя бьёт меня в самое сердце. Почему-то становится больно дышать.

— Герда? Кто это?..

Кай поднимает руку и трогает льдистое стекло. Под теплом его пальцев морозный узор тает, и остаётся круглый след.

— Моя подруга. Почти как сестра. Мы вместе с самого детства. Она тоже сирота, моя бабушка нашла её на улице и приютила. Герда сейчас наверняка не спит, волнуется. Она всегда так делает, если я заиграюсь на улице. Сидит у окна, и прикладывает к стеклу нагретую на печке монетку в пять пенсов. И тогда на морозных узорах появляется проталина. Вот такая. Она смотрит в неё. И ждёт. Глупая она, Герда. Что может случиться, когда просто пойдёшь на улицу поиграть, — он сжимает пальцы в кулак, и его голос осекается.

Что может случиться.

Например, Снежная королева заберёт тебя, и унесёт в свое зачарованное королевство. Чтобы ты больше никогда, никогда не увидел свой дом.

Просто потому, что ей захотелось подарить своей дочери на день рождения новую игрушку.

Твоя Герда наверняка сейчас не спит, как и ты. И смотрит в окно.

Она ждёт. И плачет, я знаю.

Потому что я тоже буду плакать по тебе.

— Идём! — я хватаю его за руку и решительно стаскиваю с подоконника.

— Эй! Ты чего? — удивляется Кай. Чуть не падает, едва удерживает равновесие на ногах. Но потом смотрит в моё лицо… и крепко-крепко сжимает мои маленькие замёрзшие пальцы в своей ладони.

Мы идём очень долго, молча.

Путь длинный.

Хорошо, что у нас ещё половина ночи впереди. Никто не заметит. Даже Христиан спит сейчас где-то на спинке трона, нахохлившись и спрятав клюв под белое крыло.