Книга Герцогиня Облачного Города, страница 65 – Морвейн Ветер

Эжен медленно кивнул.

– Я слышал много песен местных музыкантов, – сказал он, – и был немало польщён тем, что многие баллады воспевают Хранительницу.

– О! Это так уже давно! Все шесть лет они пели песни о том, что придёт день, и истинная Дочь Звезды достигнет зрелости и освободится из-под гнетущей власти чужаков. И вот теперь… – Оге развёл руками, – им, возможно, придётся менять репертуар, – на губах его промелькнула усмешка. – Я только пока не могу предсказать, на какой? Должны ли менестрели теперь воспевать Остеррайх, или им следует продолжить его проклинать? Полагаю, если бы они знали, что вы, даже будучи чужаком, с почтением относитесь к нашей Хранительнице… Позволяете ей заниматься искусством, например… Тогда менестрели стали бы славить вас так же, как и её.

– Я собираюсь относиться к вашей Хранительнице с почтением, – проговорил Эжен несколько жёстче, чем хотел. – И я сам рекомендовал ей вернуться к рисованию… Когда ещё не знал, как обстоят дела. Теперь же у меня возникает вопрос. Другой учитель Калли часто бывает у нас в гостях. Он трактует для неё Правила и помогает делать переводы бумаг. Не окажется ли внимание наставников слишком навязчивым, если о её душевном состоянии будут заботиться сразу двое?

Инге Оге поднял бровь, предлагая продолжать.

– Даг Юнас, – уточнил Эжен, – какого мнения менестрели о нём?

Инге Оге оглянулся на супругу. Та неторопливо кивнула.

– Мы можем решить этот вопрос. Когда Калли снова начнёт рисовать.

– Начнёт, если у неё будет к этому интерес. Я не стану её принуждать.

– Да будет так, – мастер Оге кивнул и встал. – Я вас провожу.

Разговор с главой Академии Искусств открыл Эжену глаза на некоторые особенности обычаев Облачного города. Как и хотел того Оге, Эжен увидел многие вещи с другой стороны.

Однако Оге настаивал на скорейшем ответе – и Эжен тоже был заинтересован в ясности, потому как менестрели могли принести пользу и на войне. Тем не менее, как и сказал Эжен, принуждать супругу он не хотел. Нужно было к тому же выяснить у Калли, какого она мнения о втором своём наставнике и насколько считает возможным ему доверять.

Эжен с нетерпением ждал встречи с женой, но, когда вернулся домой, той ещё не было во дворце.

Эжен ждал до вечера – но время шло, а от Калли не было вестей.

Тогда ближе к закату он отыскал Керве и распорядился отправиться к зданию гильдии, чтобы выяснить, когда Хранительница намеревается вернуться домой. Эжен не сомневался, что Керве настолько заинтересован в безопасности госпожи, чтобы в данном случае ему не перечить.

Керве вернулся через полтора часа – мрачный, как небо перед грозой.

– Её там нет, – сказал он. – Никто не знает, где она. Госпожа покинула здание гильдии в середине дня в сопровождении шести состоятельных вельмож. Никто не знает, где их искать.

Калли с трудом разлепила веки. Заснеженные горы и буераки тряслись кругом, и в первое мгновение она решила, что это ей так нехорошо – но затем сообразила, что находится в повозке. Руки связаны за спиной. А редкие белые холодные хлопья опускаются на лицо.

Подавать голоса не стала. Лишь осторожно повернула голову, пытаясь разобраться, сколько кругом людей и куда её везут.

Повозка была одна – та, в которой лежала она. Но её сопровождал десяток всадников. Никто, впрочем, не походил ни на солдат Остеррайха, ни на её собственных. Некоторые имели раскосые глаза, и доспех у всех заметно отличался от того, к которому Калли привыкла – странные округлые нагрудники и шлемы, похожие на котелки. Северные варвары тоже так не одевались. Хотя рисунок гор, скорее, походил на тот, который должен был быть с северной стороны.