Книга Ночь упырей, страница 156 – Анастасия Андрианова

Отказаться не хватило духа, поэтому она приняла угощение и тихо пробормотала:

– Благодарю.

Но пить не стала. Купава предупреждала её, что не стоит пить в баре с Лирушем, чтобы он ничего ей не подмешал, но от этой женщины почему-то шла куда более осязаемая угроза. Мавна бы с лёгкостью могла поверить, что эта квартира – современное ведьминское жилище, заколдованное царство из сказки, где всё, что ты выпьешь и съешь, одурманит и лишит разума. А все сказанные слова могут превратиться в ядовитые путы, которые рано или поздно обернутся против тебя и обовьют горло, сдавливая до смерти, ломая шейные позвонки.

Нет уж, пить алкоголь из рук Матушки она пока не будет. Надо соблюдать осторожность.

– Дай свой телефон.

– А?

Сенница протянула руку и требовательно шевельнула пальцами с холёными тёмными ногтями:

– Телефон. Я должна знать, что ты не записываешь наш разговор на диктофон. Я пожилая ратная глава, ты позволишь мне быть по-старчески подозрительной? Не обижайся, девочка. Просто дай телефон.

Просьба звучала странно. Даже опасно… Но Мавна была не в том положении, чтобы бороться за свои права. Она растерянно сунула телефон в пальцы Сенницы и подождала, пока та положит его на стол экраном вниз.

– Так, значит, Смородник сам дал ключи? А он хитёр.

Сенница опустилась в кресло напротив дивана и закинула ногу на ногу. На ней были широкие шёлковые штаны: наверняка Купава знала красивое название этого цвета, но самая яркая ассоциация, которая пришла Мавне в голову, – это борщ со сметаной. В свете люстры-абажура влажно блестела лакированная кожа на остроносых туфлях-лодочках.

От слов Сенницы, произнесённых особо тихо и вкрадчиво, по коже пробежал холодок. Что значит «хитёр»? Она намекает, что у Смо мог быть какой-то свой расчёт? С трудом верилось.

– Я не понимаю, – призналась Мавна.

– У нас тут не проходной двор. – Сенница отпила из бокала, и на стекле остался тонкий след помады. – Кому попало ключи не дают. Кем ты ему приходишься?

Мавна опустила взгляд на роскошный ковёр, по которому боялась даже лишний раз переставить ноги. Не расплатится ни в жизнь, если испортит.

Темень, что ответить? Наверное, глупо назвать себя его девушкой, когда они только один раз по-подростковому поцеловались в грязном подъезде. При воспоминании о том поцелуе и о всполохах огня, пробегающих под кожей у Смородника, ей вдруг снова стало жарко. Свет, каким неистовым и манящим он был тогда! И глупое Мавнино сердце чуть ли не переворачивалось от восторга.

– Я… я его подруга, – сказала она и посмотрела Сеннице в глаза, понимая, что красные щёки явно выдают, что она что-то недоговаривает.

– Ясно, – хмыкнула Сенница. – Любопытно. И ты знаешь, какие у него проблемы?

– Знаю.

– Ещё интереснее. То есть ты понимаешь, что он преступник, и продолжаешь с ним общаться. Я права?

Мавна могла бы возразить, рассыпаться в пламенных речах о том, насколько несправедливо с ним обошлись, но Сенница говорила коротко и по делу, а если отбросить всю лирику и оставить факты, то всё оставалось предельно ясно.

– Да, – выдохнула Мавна.

Сенница без стеснения осматривала её от макушки до подошв, острым взглядом цепляясь и за свитер из секонд-хенда, и за джинсы с расшитой заплаткой. Мавне хотелось себя утешить тем, что от неё хотя бы не пахнет дешёвыми духами, но всё-таки ёжилась под пристальным взглядом. Откинувшись назад, она вжалась спиной в подушки.