Книга Кровавое забытье, страница 34 – Вела Рот

— Бери столько, сколько хочешь, — прохрипел он, — сколько пожелаешь.

Она подтянула колени и выгнула спину, и он наклонил бедра под ее новым углом. Черт, он был так хорош.

— Никто не смотрит, кроме меня, — сказал он.

Подчиняясь его гипнотическому голосу, она положила руку туда, где их тела соединялись. Она провела пальцами по своему скользкому клитору и застонала от ошеломляющего ощущения.

— Вот так, Селандин. Поклоняйся своему телу на мне.

Она стимулировала себя быстрее, раскачиваясь на его члене. Ее глаза закатились. Но прежде чем позволить себе взлететь, она замедлилась, чтобы продлить момент. Каждый раз, когда она возобновляла ритм, волны наслаждения становились все интенсивнее, а грядущий пик — все выше.

— Продолжай, — сказал он. — Ты заслуживаешь большего удовольствия, чем сможешь выдержать.

— Я не могу больше принять, — взмолилась она.

— Ты готова кончить, Селандин?

— Я хочу, чтобы ты заставил меня кончить.

— Я переверну тебя и покажу, как хорошо иметь в любовниках Гесперина.

— Да, — задыхаясь, сказала она.

Он двигался так быстро, что его тело было размытым. Мир перевернулся. Она внезапно оказалась на спине под ним, пригвожденная его членом и его диким взглядом. Сила его тела на ее ощущалась так хорошо… так неотвратимо. Она лежала, дрожа под ним от нужды и неуверенности.

— Ты все еще главная, — прошептал он у ее груди. — Ты понимаешь?

— Ты отпустишь меня, если я попрошу? — Ей нужно было услышать, как он это говорит.

Он гладко зачел ее волосы с лица. — Конечно. Моя сила — не что иное, как инструмент твоего удовольствия сегодня вечером.

— Я хочу почувствовать твою силу, — прошептала она.

Он прижал ее запястья выше ее головы одной своей большой рукой. Теперь он замер, его тело напряглось. Как человек, изо всех сил пытающийся овладеть собой.

Он совсем не был главным.

Что произойдет, если он полностью потеряет контроль?

По ней прокатилась волна. Лучше искать смерти, обвив ногами Гесперина, чем угасать в саване.

— Я хочу твои клыки и твой член внутри себя, — потребовала она.

С рыком он вонзился в ее горло. Боль была слишком хороша, наслаждение — слишком сильно. Она выгнулась под ним, и твердым толчком он прижал ее.

Он сжал другой рукой ее колено и поднял ее ногу. Погружаясь еще глубже в нее, он скорректировал угол бедер. Ощущение вспыхнуло в ее клиторе, и она зашипела.

Он сосал ее горло в такт своим толчкам. Каждое движение создавало трение вдоль ее самых чувствительных нервов. В ее сознании проносились проклятия, все самые грязные, самые кощунственные клятвы, которые она когда-либо слышала, против богов, которые отрицали этот божественный опыт. Но она онемела, лежа под ним в полной покорности, пока он ласкал ее тело.

Он безжалостно довел ее до пика наслаждения и заставил рухнуть вниз. Она закричала в приглушенных тенях его заклинаний-вуалей. Он продолжал двигаться, издавая протяжный стон, словно наслаждаясь самым изысканным лакомством.

Он не останавливался. Он ласкал ее клитор, пока ее оргазм не перешел в другой. Она прикусила его яремную вену, содрогаясь под ним.

Дрожь прошла по всему его прекрасному телу. Его клыки сжались туже на ее горле, и он рванул между ее ног. Она наблюдала за ним, чувствовала, как он входит в тот момент, когда даже бессмертный может пасть под властью человека. Он терялся в ней долгими, сильными толчками.