Книга Ковен сломленных, страница 110 – Айви Эшер

Я свирепо смотрю на него и открываю рот, чтобы как можно красноречивее послать его к черту, но он перебивает меня:

– Что, не веришь мне? – Адриэль смеется, и от этого звука волосы у меня встают дыбом. – Тогда спроси сама.

Позади меня открывается дверь, но я не поворачиваюсь сразу, чтобы взглянуть, о ком говорит Адриэль. У него слишком торжествующий вид, и я боюсь, что, когда обернусь, увижу одного из своих Избранных или, что еще хуже, всех их. Связанных и избитых.

Я дышу, преодолевая страх, который пронизывает меня насквозь, но, когда слышу, как Сорик потрясенно втягивает воздух, медленно поворачиваюсь. Все мысли в голове сразу обрываются. С открытым ртом смотрю на темноволосого мужчину с зелеными, как морская вода, глазами. Он смотрит мимо Адриэля, как будто его здесь вообще нет, а я пробегаю неверящим взглядом по рунам на его пальцах и по знакомым чертам лица, пока нейроны в моем мозгу не начинают связываться, подсказывая, кто передо мной.

Отец…

Перевожу взгляд с Вона на Лахлана, который все еще лежит на полу, практически в оцепенении. Мне больно от того, что он потратил почти половину своей жизни на поиски близнеца, и вот он, рядом, но Лахлан настолько погружен в свое горе, что не видит его.

Приседаю, чтобы оказаться в поле зрения дяди.

– Вон жив, – говорю я, и мой голос одновременно полон благоговения и дрожит от волнения.

Заставляю Лахлана сесть, и он не сопротивляется, что я расцениваю как хороший знак. Направляю его пустой взгляд на брата.

– Он здесь, – констатирую очевидное, наблюдая за тем, как глаза Лахлана пробегают по близнецу. Они не загораются надеждой, как я ожидала, и я чертовски растеряна, когда Лахлан заявляет монотонным голосом, лишенным всяких эмоций: «Вон мертв», – и опускает взгляд в пол.

– О чем ты говоришь? Да вот же он! – рявкаю я и смотрю на мужчину, желая убедиться, что это действительно так. Никаких сомнений – передо мной точная копия Лахлана, только не нынешнего, а до того, как его поймал Адриэль.

– Спроси этого монстра, что он с ним сделал! – кричит Лахлан, и в его голосе столько же гнева, сколько и в моем.

Я смотрю на Лахлана, и до меня с ужасом доходит.

– Ты знал… – ахаю я, и Лахлан молча прячет лицо в ладонях. – Ты гребаный ублюдок, ты сказал мне, что он мертв! Ты позволил мне поверить в это, хотя знал, что это неправда! – Отталкиваю его от себя. – Все это время ты знал, что он у Адриэля, и ты позволил мне думать, что он мертв? Почему?

– Потому что он действительно мертв! Посмотри на него! – взрывается Лахлан.

Я поворачиваюсь к Вону, пытаясь понять, о чем говорит Лахлан. Мужчина выглядит вполне здоровым, но он смотрит не на меня, а куда-то в сторону, словно ожидая приказа. Эта мысль посылает мне сигнал тревоги, и я делаю шаг ближе к Вону, мои глаза ищут подтверждения, на душе неспокойно.

– Во… – Я замолкаю, и внезапно мне приходится проглотить комок, подступающий к горлу. – Папа? – Мой голос звучит тише и нежнее, чем когда-либо.

Но он никак не реагирует. Не напрягает плечи и не стискивает челюсти. Даже на долю секунду не переводит на меня взгляд. Он словно застывшая статуя.

Адриэль медленно подходит ко мне, наслаждаясь моей болью и замешательством.

– Какое прекрасное воссоединение семьи, – мурчит он, и мое сердце начинает биться чаще. – Я всегда знал, что смогу снова собрать семью, не так ли, Вон? – спрашивает он, обнимает мужчину за плечи, словно они хорошие друзья, потом шутливо толкает кулаком в грудь.