Книга Ковен отверженных, страница 66 – Айви Эшер

– Твою мать, не говори слова «возбудилась», когда я ничего не могу с этим поделать! – стонет он, ерзая на сиденье, и я ухмыляюсь. – Не надо так улыбаться, Киллерша, я не могу войти со стояком и начать знакомить тебя с семьей.

Моя ухмылка становится шире, и я пытаюсь сдержать смех, рвущийся наружу.

– Ладно, больше никаких разговорчиков о возбуждении, – уступаю я, и он снова стонет. – Тогда расскажи о своей семье. Что будет сегодня вечером, как сильно мне стоит нервничать? – Делаю глубокий вдох, пытаясь успокоить рой разъяренных пчел в своем животе. – Я никогда не встречалась ни с чьей семьей, тем более что наши обстоятельства нельзя назвать обычными. Что им уже обо мне известно? Ненавидят ли они меня за то, что я тебя пометила? – Я съеживаюсь, вспоминая, что Сильва очевидно не одобрил то, что я пометила мальчиков.

Нокс берет меня за руку и ободряюще стискивает ее.

– Мы никому не рассказывали ни о метках, ни о том, что мы твои Избранные.

Его мужественное лицо принимает очаровательно робкое выражение, и разъяренные пчелы в моем животе превращаются в бабочек.

Затем до меня доходят его слова.

Преждевременно начавшее разгораться во мне спокойствие улетучивается, и у меня сжимается сердце.

– Не смотри так, Киллерша. Не то чтобы мы это скрываем. Ладно, на самом деле мы действительно это скрываем, но не из-за того, что стыдимся тебя или чем-то недовольны. Мы просто не знаем, насколько разумно будет кому-либо сообщать о том, что ты отличаешься от других, или о том, что это означает для нас как для твоих Избранных.

Слова Нокса слетают с его губ крайне торопливо, и я вижу у него на лице беспокойство о том, что я как-то неправильно воспринимаю ситуацию. На минуту он вновь сосредотачивается на дороге, и в машине воцаряется тишина.

– Я люблю свою семью, но они доверяют старейшинам. Они считают неправильным хранить от них какие-либо секреты. Они увидят ситуацию не так, как ее видим мы, и станут с подозрением к нам относиться. Мы все еще надеемся, что старейшины примут решение, которое удовлетворит интересы каждого, но учитывая, что они поселили тебя в дом Эноха, мы расходимся во мнениях, случится это или нет. До тех пор, пока нам не станет известно больше, мы решили держать все это в тайне.

Я киваю, понимая, что поступить именно так будет лучше для всех нас, но когда я опускаю взгляд на ладонь Нокса, сжимающую мою, то обнаруживаю огромный недостаток этого плана.

– А как вы объяснили это? – спрашиваю я, поднимая его руку и указывая на руны на безымянном пальце.

– Ну, мы успешно это скрывали. Если нам приходится разговаривать с кем-то из семьи лицом к лицу, мы прикрываем руки каким-нибудь полотенцем или одеждой. До сих пор срабатывало, но сегодня по плану обязательный семейный вечер, поэтому, вероятно, нам не удастся избежать того, что случится.

Я поворачиваю голову к Ноксу и прожигаю его взглядом.

– Нокс, ты шутишь? Пожалуйста, скажи, что ты шутишь! Ты не можешь привести меня впервые знакомиться с твоей семьей, зная, что мы буквально разрушим их жизни. Вообще-то мы должны были заверить их в том, какая я классная, а не уничтожить все то, что они знали. Чтобы я понравилась твоей маме, и без того должно произойти чудо! Я не умею готовить, я матерюсь через слово, и мне нравится драться… очень нравится! А ты хочешь взять и разом все вывалить – начать с того, что я вас пометила, а потом еще добить: «Эй, а еще она не кастер, а Страж»? Сделаем так, и тогда я совершенно точно ни за что в жизни не смогу покорить твою семью. Мне конец! Как же ты меня поимел, и далеко не так, как мне этого хотелось!