Книга Ковен избранных, страница 138 – Айви Эшер

Живот сводит от мысли, чего этот мерзкий ламия пытался добиться.

Талон стонет, и я понимаю, что неосознанно сжала его руку. Моментально расслабляю хватку и поглаживаю его пальцы.

– Время шло, и после неоднократных неудач повелитель изменил свой план. Он решил, что ненависть женщины, а она была Стражем, к нашему виду слишком сильна и потому добиться успеха невозможно. И тогда он задумал скрестить ее. Взять потомство и вырастить его среди ламий: он был уверен, что таким образом получит силу, которой так жаждал. Мы начали похищать мужчин-кастеров, но связывания и переноса не происходило. До тех пор, пока на гнездо не напал ковен паладинов. Мы понесли серьезные потери, но все же одержали победу, а выживших паладинов заперли вместе со Стражем, чтобы Адриэль сам решил, как с ними поступить. Ко всеобщему удивлению, магия Стража отозвалась на одного из пленников. Она пометила его и соединились с ним, наделив даром, который повелитель сотни лет пытался у нее отнять. Адриэль был в ярости, и единственное, что его успокаивало, это то, что во время связывания и переноса Страж зачала, а значит, новый план повелителя наконец-то начал претворяться в жизнь.

Совершенно ошеломленная, я смотрю в закрытые глаза Талона. Неужели я – результат селекционной программы спятившего ламии? Отвожу взгляд, ничего не видя в ночной темноте, окутывающей машину. Вокруг тихо и спокойно, и я замечаю, что мы едем по ровному асфальту, а не по ухабистой дороге, как раньше.

Талон заходится в кашле, и на сей раз приступ длится дольше и сказывается сильнее на его и без того сдающем теле. Я руками вытираю кровь с его рта и бока, в который ему вонзались когтями. Провожу ладонями по своей испачканной и окровавленной одежде, смешивая его кровь со своей и кровью тех ламий, которых убила.

– До того как мне поручили охранять твою мать, я был хорошим солдатом. Стойким защитником повелителя и всех его желаний. Но после сотен лет охраны Гриер я проникся к ней неожиданной нежностью. Она была воплощением силы, и было невозможно не начать со временем уважать ее и восхищаться ею. Когда она встретила твоего отца и забеременела тобой, мне стало сложнее переваривать бредни Адриэля и его планы на тебя. Гриер, Вон и остальные пленники строили планы побега, и я вдруг осознал, что вместо того, чтобы, как хороший солдат, доложить об этом, я начал за них болеть. Чем больше ты росла в ее чреве, тем ощутимее становилось их отчаянное желание сбежать, и однажды возможность представилась сама собой. На нас напало другое гнездо, и в разгар стычки мне удалось помочь Гриер, Вону и остальным паладинам спастись. Но уже когда я вел их к выходу, до нас добрались ламии из другого гнезда. Было решено, что паладины останутся сражаться, чтобы Гриер смогла сбежать. Она настаивала на том, чтобы остаться с паладинами, но многовековые пытки и нахождение в плену ослабили ее, и мне удалось заставить ее уйти. – Талон вытирает мои влажные щеки, и я понимаю, что плачу. – Она жила только ради тебя, Винна. Но роды взяли свое, а тело устало от многолетней борьбы. Она дала тебе имя и передала в мои руки, а я, пока она умирала на моих глазах, поклялся на крови, что буду оберегать и защищать тебя.

Из глаз Талона течет кровь, и я спешно вытираю ее.