Книга Орден Скорпионов, страница 105 – Айви Эшер

Но Гартокс продолжает смеяться, хотя я чувствую, как его глазное яблоко начинает поддаваться под моим пальцем. Я нажимаю сильнее, пытаясь выдавить его глаз, но этот ублюдок только прижимается своим отвратительным членом ко мне, как будто для ничего больше не имеет значения – только ужасное обещание того, что он сделает со мной после. У меня удлиняются клыки – мой страх слишком силен, чтобы тело готово было и дальше скрывать от мира мои секреты. И прежде чем я успеваю задуматься, я наклоняюсь и вонзаю свои острые, как бритва, клыки, в шею ублюдка, разрываю рану, оставленную теми самыми кинжалами, что теперь впиваются мне в плечо. Я рву его плоть зубами, стараясь нанести как можно больше повреждений, и одновременно тянусь к длинному кинжалу, торчащему у Гартокса из спины.

Гартокс ревет от боли и шока, но это лишь подстегивает меня. Он тянется к моим длинным косам, наматывает их на руку и с силой дергает, отрывая меня от своего горла. Я непроизвольно проглатываю всю кровь, что натекла мне в рот.

– Да кто ты, на хрен, такая? – хнычет Гартокс, а я могу лишь морщиться от шока и отвращения – он оказался очень хорош на вкус.

Не в силах сдержаться, я вновь впиваюсь в его горло и пью кровь монстра. Меня мучает вопрос: «А какого хрена я вообще сейчас делаю?» – но одновременно с этим я чувствую растущую потребность сделать еще глоток. Я знала о своих клыках с тех самых пор, как учителя пытались заморить меня голодом. Но у меня ни разу не возникало желания пить кровь другого фейри. Я всегда думала, что клыки – это моя реакция на голод или слишком сильные эмоции. Но теперь мне сложно отрицать, что со мной что-то не так: кровь Гартокса что-то делает со мной, и я это чувствую.

В конце концов, я сделала все возможное, чтобы скрыть эту часть себя. Я быстро поняла, что бывает с теми, кто слишком выделяется и показывает, как сильно отличается от других рабов клинка. Но если мои секреты могут спасти мне жизнь, я использую любое оружие, которое есть в моем таинственном арсенале.

Я сильнее сжимаю зубы и жадно втягиваю кровь. Она течет мне в рот, как успокаивающий бальзам, проходит по мне, исцеляя, придает сил. Ощущения меня ошеломляют, я буквально теряюсь в них…

А затем меня пронзает боль: это Гартокс, отчаявшийся вырвать мне волосы и оторвать от себя, принялся меня бить. Ребра ломаются от первого же удара, я задыхаюсь от пульсирующей, острой боли. Он бьет меня снова, и как раз в этот момент я нащупываю клинок, застрявший в его спине. Гартокс колотит меня по голове и животу, но его кровь во мне нивелирует ущерб. Я же хватаюсь за рукоятку кинжала и тяну изо всех сил, шипя от боли, причиняемой извне и изнутри – чужая кровь восстанавливает мои ткани слишком быстро.

Я только начинаю вытаскивать кинжал из его тела, когда что-то вонзается мне в грудь. Сначала я не обращаю на это внимания – все мое внимание сосредоточено на том, чтобы вытащить оружие из спины «медведя», взять его поудобнее и вонзить этому уроду в горло. Но затем я все же замечаю, что Гартокс задыхается и прижимается ко мне. Его взгляд скользит по моей щеке, его хватка слабеет, а потом исчезает вовсе.

Я отступаю от него, готовясь к новой атаке, но все, что я вижу – это удивленное лицо «медведя». Он, спотыкаясь, отступает от меня, и кончик острого меча вырывается из моей груди. Я смотрю на Гартокса – сверкающий металл торчит из того места, где находится сердце. «Медведь» в шоке тянется к заостренному наконечнику, торчащему из его груди, как будто не может сообразить, как тот там оказался.