Книга Орден Скорпионов, страница 112 – Айви Эшер

Я открываю в своем сознании двери и впускаю ужас того, что случилось с этими рабынями. Что случилось со мной, с другими, что приходили и уходили на протяжении всего моего пребывания в Приюте.

Зловещее лицо Гартокса мелькает в моем сознании, его слова, полные злобы, звучат в голове, и меня трясет. На моей душе появляются новые и новые раны – а она и так уже изранена настолько, что я не представляю, как исцелиться. Я позволила «скорпионам» взглянуть на них одним глазком и даже не знаю почему.

Как только я упомянула, что сделал со мной Тиллео, я открыла дверь в склеп, в который не следовало заходить. И теперь я пытаюсь запихнуть все воспоминания и эмоции, вырвавшиеся на свободу, обратно внутрь, но они не хотят уходить. Наверное, мне не стоит их винить; кто хочет провести всю свою жизнь в клетке?

Впервые за долгое время я пытаюсь пробиться сквозь стену в моем сознании, которая не давала мне пройти дальше той ночи, когда я проснулась в комнате с клетками.

Может быть, это осознание того, что «скорпионы» помнят меня, придает мне сил?

Я тоже хочу вспомнить. Но все тщетно – я не могу вспомнить ничего нового. Как и всегда: все, что было до той ночи, исчезло. Вот она я, и, как бы мне ни хотелось иного, это все, что есть.

Я вытираю глаза, сливаю воду из ванны и снова набираю ее. Я пытаюсь найти утешение в обычных делах, вроде мытья волос и тела. Я буду мыть их до тех пор, пока вновь не появится идеальная маска, скрывающая все, что происходит у меня внутри. Угасающий лунный свет целует мою кожу, заживляя оставшиеся раны, помогая укрепить защиту. Я сижу в прохладной воде и, кирпичик за кирпичиком, вновь возвожу вокруг себя стену. Я дышу, через силу выдыхая всю печаль, пока она снова не превратится в тихий гул в глубине сознания. И тогда я выхожу из ванны и готовлю себя к тому, что будет дальше.

Я стою в темной уборной и смотрю на табурет Вилик. Интересно, смогу ли я разломать его так, чтобы никто ничего не услышал?

На стол, за которым обычно сидит Фигг, падает предрассветный свет – он льется из арочных окон. Одежду на полках в дальней части комнаты я еле могу разглядеть. Однако я бесшумно пробираюсь к кучке, из которой Фигг обычно достает вещи для меня, и вытаскиваю оттуда пару кожаных штанов и тунику, нагрудные повязки и нижнее белье. Затем отступаю от стола и начинаю одеваться.

Странно находиться в уборной, когда тут больше никого нет, без Фигг и Вилик, без их суеты и затрещин. Их издевательства и придирки настолько стали нормой для меня, что без них я чувствую себя неловко. И меня это бесит.

Туника немного жмет, но я слишком устала, чтобы выискивать размер побольше. Я берусь за расческу и вожу ею по волосам до тех пор, пока в зубьях не перестают путаться колтуны. А потом я ломаю ее. Табурет, на котором мы вынуждены сидеть и терпеть, пока Вилик тянет и дергает наши волосы, я сломать не могу – меня точно услышат. А вот ее инструменты испортить я в силах.

То, что от них остается, я разбрасываю по всему ее рабочему месту в углу – жаль, я не увижу ее лицо, когда она утром вплывет в уборную и увидит, что случилось.

Я выскальзываю из уборной, у меня на лице играет широкая, самодовольная улыбка. И тут я натыкаюсь на кого-то большого. Тут же я тянусь к кинжалу, спрятанному за поясом на талии, готовая зарезать незнакомца, но останавливаюсь.