Книга Уездный город С***, страница 257 – Дарья Кузнецова

Конечно, выставить неприятного типа за дверь было проще всего. Спокойнее и Натану, и всему отделу, и даже, наверное, Департаменту. Будь он человеком, и поручик склонился бы к увольнению, чтобы не отравлять хорошую компанию таким элементом. Вот только человеком тот не являлся, и недавний разговор с Михельсон об этом типе заставил Титова взглянуть на ситуацию под другим углом.

Валентинов в полной мере справлялся со служебными обязанностями, а что до его поведения… Насколько Титов понял из объяснений Рогова, для лярвы подобное естественно, они так питаются. Будь поручик рядовым обывателем, и спрос с него был бы иной, но он уже начал проникаться принятыми обязательствами. Ведь середник должен думать не только о людях, но и о навьях, и судить всех по справедливости, а не личной приязни.

Ещё немного покрутив в голове эту проблему, Натан решил, что испытательный срок — это лучший выход для всех. Если лярва сумеет сдерживать свой норов в отделе, не станет выводить коллег и провоцировать скандалы, то можно и потерпеть, закрыв глаза на прежние «достижения». В конце концов, как ни цинично это прозвучит, но на посту следователя у подобной нечисти прорва возможностей для питания: одно преступление — и пожалуйста тебе, разгневанные, обиженные, убитые горем люди на любой вкус. Оставалось надеяться, что и лярва оценит хорошее отношение и пойдёт на встречу, не станет пакостить по мелочам, вроде написания кляуз начальству.

Впрочем, если начнёт, то уволить можно будет и потом.

— Ну ты подумай, я тут как белка по дубам прыгаю, а он — сидит, барин! — Михельсон, подбоченившаяся в проходе, вывела поручика из задумчивости своим ворчанием.

— Почему — по дубам? — рассеянно спросил Титов.

— Потому что начальник канцелярии — раз дуб, — принялась она загибать пальцы, неспешно двигаясь к собственному столу, — начальник архива — два дуб, а старший по изолятору — вообще стоеросовый! Телеграфистки тоже деревянные, но они скорее берёзки: слишком хорошенькие.

— Что бы я без вас делал, — улыбнулся Натан.

— Страдал, — без малейшего сомнения ответила женщина, вставляя папиросу в мундштук. — Но я рада, что ты это понимаешь. Ишь, скалится… Улыбки вон для невесты прибереги, она девица молодая, ей этого пока достаточно. А мне бы чего повесомее, вроде прибавки к жалованию.

— Постараюсь, — рассмеялся поручик. — А про невесту почём знаете? Шерепа вчера раструбил?

— Тю! Такой взгляд томный и щенячий поди перепутай с чем-нибудь, — пренебрежительно фыркнула она, закурила и добавила задумчиво: — Ну и колечко я, конечно, сразу приметила. Свадьба-то когда?

— Пока не решили, — чуть поморщился Титов. — Тут бы ещё с родителями вопрос уладить.

— Ой, ну я тебя умоляю! — Элеонора эмоционально всплеснула руками. — Её матушка спит и видит, как бы дочку замуж сплавить, нешто думаешь, такой шанс упустит?

— Звучит не особенно приятно, — нахмурился Натан. — Для Аэлиты, имею в виду. Откуда у вас такие сведения?

— Да забегала она тут пару раз, присмотреться, — повела плечами женщина и, взяв паузу, выпустила дым колечками. — Со всеми перезнакомилась, только наши господа были признаны неудовлетворительными. Несвежие-с. А Адам зеленоват, недозрел. Ну не кривись, не кривись, мамаши взрослых дочерей — они такие. Сначала «нечего с мальчиками гулять, это неприлично!», а потом «когда ты уже замуж выйдешь?». Мы, конечно, Алечку расстраивать не стали и о визитах этих не говорили, так что ты уж тоже, будь добр, с пониманием, — строго проговорила она, вновь затянулась и добавила: — Что-то ты совсем посмурнел. Никак, жениться передумал?