Книга Жена викинга из будущего. Любовь сильнее времени, страница 20 – Ли Ан

— Он не женится на мне.

— Почему? Ты молодая, детородная, не уродина. И он хочет тебя — это слепой увидит по тому, как он смотрит. Раздевает глазами при всех.

— Я из другого мира.

— И что с того? Торунн была дочерью врага. Он зарезал её отца на поединке — топор в череп, мозги по стенам. А через год взял в жены. Мы не сентиментальничаем. Берем что хотим.

— Но я даже не умею сражаться.

— Научишься. Или нет — какая разница. Не все жены ярлов машут мечами. Некоторые просто рожают наследников и считают серебро. Тоже работа.

Дети. Мысль ударила под дых. В этом мире не было способов предотвратить беременность, кроме воздержания. А если я стану его любовницей... Сколько женщин умирало в родах? Каждая третья? Каждая вторая?

— О чем задумалась? — Рагнар вернулся, весь в снегу. Белые хлопья таяли в волосах, стекая каплями на плечи, оставляя темные пятна на тунике.

— О волках. Справились?

— Убили трех. Остальные убежали. — Он стряхнул снег с волос резким движением головы, как пес. — Странно — волки обычно не лезут к людям зимой, пока в лесу есть олени и кабаны.

— Может, особенно холодная зима будет, — предположила Хильда, поднимаясь с кряхтением. — Звери чуют раньше людей.

— Или кто-то их пригнал. — Челюсть Рагнара напряглась, мышцы заиграли под кожей. — Ивар любит такие фокусы. Показать силу без объявления войны.

— Зачем ему это?

— Чтобы я знал — он может достать меня даже здесь. Хильда, оставь нас.

Старуха ушла, бормоча что-то про "молодых дураков, которые думают членом, а не головой". Её шаги затихли в темном коридоре. Рагнар сел рядом со мной на скамью, так близко, что наши бедра соприкоснулись. Я почувствовала жар его тела даже через грубую ткань одежды, запах мокрой шерсти и пота.

— Прости за... раньше. Не должен был набрасываться.

— Почему?

— Потому что ты права — у нас нет будущего. Даже если я избегу змей, война есть война. Стрела в горло, топор в спину, нож между ребер — сотня способов сдохнуть.

— В моем времени люди живут по восемьдесят лет.

— Восемьдесят? — он покачал головой с кривой усмешкой. — Дряхлые развалины. Кто хочет жить так долго? Чтобы успеть обоссаться и забыть собственное имя?

— Те, у кого есть ради чего жить.

— И ради чего живешь ты? В своем времени?

Я задумалась. Вопрос был простой, а ответ... Ради чего я жила там? Ради статей в научных журналах, которые читали от силы десять человек? Ради раскопок, где находила черепки и ржавые гвозди, пытаясь воссоздать быт людей, давно истлевших? Всё это казалось сейчас пылью, золой остывшего костра.

— Не знаю. Наверное, просто существовала. День за днем. Работа, дом, сон. И снова.

— А здесь?

— Здесь я пытаюсь не умереть.

— Это не ответ.

— А какой ответ ты хочешь услышать?

Он взял мою руку, переплел пальцы с моими. Его ладонь была шершавой от мозолей, горячей. Большой палец погладил мое запястье, нащупывая пульс.

— Правдивый.

— Правда? — Я выдернула руку, словно обожглась. — Правда в том, что я понятия не имею, что делаю. Почему я здесь. Как вернуться. Хочу ли вернуться. И... я боюсь.

— Чего?

— Того, что начинаю чувствовать к тебе.

Он притянул меня к себе. Я уперлась ладонью ему в грудь, чувствуя, как бьется сердце под грубой тканью — сильно, размеренно, как боевой барабан.

— И что ты чувствуешь?

— То, чего не должна. Ты викинг. Убийца, грабитель, язычник. Всё, чему меня учили презирать.