Книга Целительница из другого мира, страница 34 – Ли Ан

— Могу я увидеть эти тексты?

— Конечно. Но сначала, может, покажу вам школу? Теория без практики мертва.

Он улыбнулся:

— Цитируете Аристотеля? Впечатляет. Ведите.

* * *

Следующие два часа я водила Маэля по школе, и с каждой минутой мое первоначальное предубеждение против «средневекового ученого» таяло как весенний снег.

— Это наша учебная аудитория, — я открыла дверь в самое большое помещение.

Василиса как раз демонстрировала группе новичков технику наложения швов на свиной коже. Ее движения были точными, уверенными — за полгода она стала настоящим специалистом.

— Обратите внимание, — говорила она ученицам, — игла входит перпендикулярно краю раны. Расстояние от края — три миллиметра.

— Миллиметра? — переспросил Маэль тихо. — Вы используете стандартизированные меры?

— Пришлось ввести. Как иначе объяснить точность дозировки или размер разреза?

Он достал небольшую записную книжку и что-то быстро записал. Я заметила, что почерк у него четкий, аккуратный — настоящий ученый.

В следующем кабинете Марта учила делать массаж при болях в спине. Пациент — здоровенный кузнец Борис — лежал на столе и блаженно кряхтел.

— Вот здесь основная точка напряжения, — Марта нажимала большими пальцами вдоль позвоночника. — Чувствуете уплотнение? Это спазмированная мышца. Работаем мягко, но настойчиво.

— У вас есть понимание мышечной анатомии? — спросил Маэль.

— Базовое, — ответила я. — Знаем основные группы мышц, точки крепления, функции.

— Но как? Вы же не проводите вскрытия?

— Наблюдения за ранеными, изучение движений, древние анатомические атласы. И еще… — я замялась, — особые методы обучения.

Его глаза блеснули интересом, но он не стал настаивать. Пока.

В детском отделении Анна осматривала пятилетнюю девочку. Профессионально проверяла рефлексы, лимфоузлы, слушала дыхание.

— Хрипов нет, горло чистое, — докладывала она матери ребенка. — Просто простуда. Теплое питье, отвар липы с медом, постельный режим три дня.

— А кровь пускать не надо? — встревоженно спросила мать.

— Ни в коем случае! Ребенок и так ослаблен, кровопускание только ухудшит состояние.

Маэль снова что-то записал.

— Вы полностью отказались от кровопускания?

— Почти полностью. Только при некоторых состояниях, когда действительно нужно уменьшить объем крови. Это редкость.

— Но ведь это основа традиционной медицины!

— Традиции бывают ошибочными, — я пожала плечами. — Мы проверяли. Вели статистику. Пациенты без кровопускания выздоравливают быстрее.

— Статистику? — он едва не подпрыгнул от волнения. — Вы ведете систематический учет?

Я показала ему наши журналы — толстые тетради, где фиксировался каждый случай. Диагноз, лечение, результат. Сухие цифры, которые доказывали эффективность наших методов.

Маэль листал записи с выражением ребенка, получившего на Рождество именно тот подарок, о котором мечтал.

— Это… это революция. Вы понимаете? Никто не ведет такой учет! Мы в академии пытались что-то подобное организовать, но… Могу я скопировать некоторые данные?

— Конечно. Знания должны распространяться.

Он поднял на меня взгляд, и я на секунду потерялась в его серых глазах. Там было столько искреннего восхищения, что я почувствовала, как краснею. Черт, Лина, тебе не пятнадцать лет!

* * *

— А теперь самое интересное, — я привела его в лабораторию — мою гордость и главную головную боль.