Книга Зельеварка, страница 112 – Дина Зарубина

– Мы собирали траву и провалились в ущелье. Там портал оказался. Очутились тут. Шли долго, нашли ручей, пошли вниз, – максимально кратко изложила я.

– Какую траву? – деловито спросил папа.

Саул просто поднял мой мешок, развязал и вытряхнул на пол веранды.

– О! Горный эремурус! – в голосе папы послышалось восхищение. – Но откуда?

– С перевала Карамайна, сегодня возвращаться надо было, а мы вот… увлеклись. Нас наверняка ищут!

– Увлеченные наукой студенты – это хорошо, – глубокомысленно сказал Саул, пристально разглядывая мухоморы.

– Папа, как ты оказался жив после взрыва? – я задала, наконец, вопрос, который меня мучил больше всего.

– Какого взрыва? – удивился отец.

Я открыла рот и уставилась на него круглыми глазами.

– Лоренс Хайнс считается погибшим при взрыве, уничтожившим весь дом, –негромко произнес Собрин. – Венди, ты уверена? Иллюзии, личина…

– Глупости, это мой папа! – мне ли его не узнать!

– Венди, детка, – папа задумчиво пожевал губами, как всегда делал, поглощенным какой-либо задачей. – Я же тебе все написал! Денег оставил, артефакт переноса.

Так густо я не краснела с тех пор, как наша экономка, мури Сильва, поймала меня на краже малинового варенья из буфета.

Папа уставился на меня, как на привидение, а Саул вдруг глухо захохотал, утирая выступившие слезы кулаком.

Ну дура, безответственная и ленивая дура, что еще сказать? Надо было сразу после исчезновения отца смотреть, что в портфеле. Но мне, правда, было некогда! Я же работала и училась. Услышав о проделке «Верены Фармари», папа зашипел и начал плеваться, как тот чайник.

Поздно вечером, когда я уже лежала в чистенькой спальне под скошенным потолком, папа пришел пожелать доброй ночи, как всегда.

– Папа, мама умерла, – я всхлипнула.

– С чего этой вертихвостке умирать? – проворчал папа.

– Папа, я ее похоронила! – неужели у него защитная реакция включилась: не признавать очевидного факта?

– Детка, после того, как она третий раз попыталась меня отравить, я принял меры. Подготовился. Выждал момент, когда никого не будет дома, и применил одно заклятие из запрещенных.

– Текучий огонь, – прошептала я. – Ты сам уничтожил наш дом?! Нашу жизнь? Как ты мог?! Погоди, ты сказал, мама пыталась тебя отравить? Что за глупости, она и мухи бы не убила!

– Конечно, ее кто-то научил и дал яд. Но мы Хайнц! Мы ощущаем примеси в любом составе, суп это, компот или зелье! – провозгласил отец. – Кстати, ты правильно поступила, что вышла за сильного мага, это подхлестнуло спящие способности. Я доволен и тебя не осуждаю. Но цепляться за мужика больше ни к чему. Я о тебе позабочусь.

Я откинулась на подушку. Мир рухнул. Мечтательная, рассеянная мама, говорящая только о музыке, искусстве… и яд? Не может быть!

– У меня были подозрения. Я вовсе не забавный сумасшедший ученый. Просто так легче водить окружающих за нос, – признался папа. – Не общаться с праздными идиотами.

В лаборатории он был совсем другим: собранным, внимательным, требовательным, даже жестким.

– Разве мы плохо жили? Но твоей матери все было мало. Ее не устраивал обеспеченный и беззаботный образ жизни. Она желала блистать! Завести музыкальный салон, кормить свору бездельников: поэтов, голодных музыкантов и художников. Этого я ей позволять не собирался. Превращать дом в вертеп? Никогда!