Книга Дорогами сна, страница 49 – Снежана Масалыкина

Черный Дракон был прекрасен и Эр Наг Тэ любовался им, словно совершенным произведением искусства. А визгу пробудившейся фурии жрец внимал с восторгом, с каким никогда не слушал всемирно известных оперных див на земле.

Зелень женских глаз стерлась под натиском черно-алым драконьего огня, из ноздрей вырывались тонкие струйки черного дыма. А затем дракон начал крушить все, что попадало ему под хвост и лапы.

С закрытыми глазами и счастливой улыбкой Эр Наг Тэ продолжал наблюдать за сосканированной иллюзией. Но вдруг замер напряженно в кресле. Беснующееся совершенство, словно в ответ на его напряжение замерло в иллюзорном мире жреческих видений, чтобы через секунду выплюнуть огненный шар из пасти. Шар, который подобно маленькому солнцу сжег не только остатки разгромленной темницы, но и выжег дыру в закольцованной иллюзии.

Потрясенный до глубин сознания Эр Наг Тэ разглядывал оплывающие края разрушенной иллюзии, сквозь расширяющиеся края которой все сильнее проглядывали огоньки Миров За-Гранья. Черный дракон, радостно взревев, сиганул всей своей огромной чертовой тушей за пределы разнесенной в к щепы иллюзорной реальности.

Верховный Жрец, раскрошив в кулаке каменный фужер, взвыл от бессилия, отравленный ядом разрушенных надежд и планов.

То, что это не бабушка, я поняла почти сразу. Но инстинкт и глубинная надежда на чудо несли мою драконью тушку, вопреки логике вперед без зазрения совести. Тонкий длинный хвост метался возбужденно во все стороны, разрушая красоту и симметрию каменного сада.

В какой-то момент я-человек попыталась мысленно притормозить реактивного дракона, краем сознания оценив масштабы разрушения от летящего вперед, не разбирая дороги, живого снаряда. Но кнопка «стоп» в теле дракона, видимо запала, а вот аварийное торможение с помощью крыльев сработало на «ура». И к разрушительной силе хвоста добавился маленький ураганный ветер.

В конце концов, дракон и я вместе с ним успели притормозить буквально в шаге от хозяйки башни, ткнувшись когтями на крыльях в землю и нелепо плюхнувшись на драконий зад.

Пыль улеглась, камни вернулись странным образом на свои места. Благолепие и тишина вернулись в странный каменный сад. Женщина по-прежнему молча стояла у входа в башню, чуть склонив голову к плечу и разглядывая мою большую черную тушку из-под ладошки, козырьком приставленной ко лбу. Зеркальным отображением я вглядывалась в незнакомку. Разве что лапу ко лбу не приставляла. Ну, не дотягиваюсь я передними лапками до головы, коротковаты.

Склонив голову и сощурив драконьи глаза, пыталась понять, как я могла так ошибиться, и принять женщину напротив за бабушку. Настолько башня напоминала ту, из давнего сна? Или до сих пор сильно желание хотя бы еще разочек увидеть бабулю живой, чтобы попросить прощение за все и сказать ей «люблю».

Лицо хозяйки черной башни не поддавалось описанию. Вот она похожа на мою бабушку: глубокие старческие морщины от тяжелого труда и забот о восьмерых детях. Но при этом ласковая улыбка и хитринка в прозрачных старческих глазах.

А через минуту передо мной властная циничная стерва, со змеиной улыбкой на губах. Удар сердца и вот я уже вглядываюсь в широко распахнутые невинно-голубые глаза маленькой девочки, едва-едва отпустившей родительскую ладонь. Сотни женских ликов сменяли друг друга как в кадры в проекторе. И только глубоко за радужной радужкой глаз нет-нет, да и мелькала маленькими вихревыми воронками странная темнота, живущая своей жизнью.