Книга Сказка о Шуте и ведьме. Госпожа Янига, страница 89 – Елена Зикевская

— А как же ты-то, милок? — Бабка покачала головой, наблюдая за счастливой ребятнёй. — Как сказки-то сказывать буш?

— Ещё наделаю, — улыбнулся Джастер, а я вспомнила, как сосредоточенно он вырезал игрушки ночами у костра. А ведь ещё и у домэров ребятишек ими одарил…

Пока Шут негромко наигрывал приятную и спокойную мелодию, дети и взрослые устраивались на ночь.

— И ты ложись, — он посмотрел на меня. Серые глаза были тёмными и глубокими.

Спать, похоже, он не собирался.

Неужели он хочет пойти искать разбойников?! Ночью?! Один?!

Я покачала головой, давая понять, что не оставлю его в одиночестве. По крайней мере, пока не выясню, что он задумал.

Шут ничего не ответил и запел.

— Спят вокруг леса и ёлки, спят ежи в глубокой норке. Ветер дремлет на ветвях, дремлют звёзды в облаках…

Мелодия журчала, как лесной ручей, глубокий и мягкий голос обволакивал, убаюкивал и уносил в сон так незаметно, что мне всё казалось: я сижу рядом с Джастером у костра и слушаю его голос, сплетающийся с музыкой…

В себя я пришла совершенно неожиданно, словно что-то меня толкнуло изнутри.

Джастера не было.

Я села, закутавшись в свой плащ, оглядываясь и прислушиваясь к ночным звукам.

Всё как обычно. Совы иногда ухают, ветер в кронах шумит, люди спят… Женщины обнимали подбившихся к ним детей, дед тихо сопел, зарывшись в траву, а Керик тяжело вздыхал и иногда негромко стонал.

Лошади тоже спали, иногда прядя ушами.

Костёр прогорел. Почти полная луна озаряла мёртвую деревню, и выглядело это… жутко.

Я не сразу поняла, что привлекло моё внимание.

Движение.

Что-то тёмное двигалось по дороге между деревней и нашим прибежищем.

Я выбежала наружу, напряжённо вглядываясь в игру лунного света и теней.

Неужели…

Чёрная высокая фигура в плаще спокойно и уверенно направлялась в мёртвую деревню. Зеленоватой холодной искрой горело навершие посоха в правой руке.

Неуловимый, глубокий, низкий звук порывом ветра долетел до меня. Я не могла бы его описать, но внезапным могильным холодом пробрало до костей.

Зелёный огонёк взметнулся вверх. И я закусила кулак, потому что над пожарищами стали подниматься…

«А про умертвия ничего не говорят люди?»

Люди за моей спиной спали, убаюканные волшебной колыбельной.

Если бы не мой дар, я бы тоже мирно спала вместе со всеми.

Бледные призраки погибших стекались к фигуре в чёрном. Они шли на его зов и на свет его посоха.

Джастер остановился: огонёк перестал двигаться и описал широкий круг. Луна щедро поливала светом всё, что происходило под ней.

Призраки густым туманом колебались около одинокой фигуры, не переступая границы круга. Неведомые слова, тяжёлые и тёмные, падали с губ Шута, и от каждого расходились невидимые круги.

Я не слышала их, но ощущала всей собой. Мой дар откликался на это неведомое колдовство, которое и пугало и завораживало одновременно.

Лик луны стал ярче и больше. Словно сама Датри услышала говорившего и наклонила лицо, внимая его словам.

Поток лунного света уплотнился и полился на умерших, которые устремились к нему и воспаряли вверх, уходя по лунной дорожке в царство Датри. Мужчины, женщины, дети… Они уходили в Лунный мир богини, на прощание махая руками тому, кто открыл для них этот путь.

Когда последний из них исчез, лунное сияние погасло, снова став обычным светом. А вокруг Шута остались чёрные тени. Те, кого не приняла Датри. Те, кому уготован Тёмный мир ночного Шанака.