Книга Дуэт с герцогом сирен, страница 247 – Элис Кова

– Достаточно просто окинуть взглядом стены. – Для пущей убедительности Ильрит поворачивается на месте. – Выхода нет.

Нахмурившись, упираю руки в бока.

– И что дальше? Предлагаешь сдаться и просто позволить им нас убить? И пусть леди Леллия умрет, а с ней и весь мир?

– Конечно, нет. – Ильрит плетется в дальний угол и садится на один из широких корней, который плавно изгибается дугой и исчезает в песке. – Но не знаю, что еще мы можем сделать.

Я преодолеваю разделяющие нас несколько шагов, по-прежнему осматривая стены в поисках возможного выхода, но ничего не нахожу.

– А если попытаться одолеть воинов? Раз они нас развязали, то явно не ждут, что мы попытаемся сбежать. На нашей стороне будет элемент неожиданности.

– Сомневаюсь, – вздохнув, качает головой Ильрит. – Их слишком много.

Я отхожу от него, потом возвращаюсь, снова отхожу и в конце концов принимаюсь расхаживать взад-вперед по комнате, от постоянного движения по одному месту протаптывая канавку в песке. На одном из поворотов чуть не врезаюсь в Ильрита, но он удерживает меня за плечи. Прижавшись к его груди, сознаю вдруг, что его сердце бьется в том же ритме, что и мое, звуча фоном к нашей общей песне.

– Расслабься, Виктория, – призывает он.

– Но…

– От паники толку не будет. Если нам суждено отсюда выбраться, выход сам появится в нужный момент. А пока постарайся прогнать тревожные мысли. – Закрыв глаза, Ильрит накрывает ладонями мои руки, лежащие у него на груди, и мягко прижимается лбом к моему лбу. Я мгновенно расслабляюсь в его объятиях. – Жаль, что у нас так мало времени.

– Нет. – Покачав головой, я отстраняюсь. Понятно, что у него на уме. Смирение, побуждение отпустить. – Только не начинай прощаться.

Усмехнувшись, Ильрит отводит прядь волос с моего лица.

– Прощаться нам не имеет смысла. Однажды я уже похитил тебя из Бездны смерти.

И все же когда он наклоняется к моим губам, в его движениях сквозит некая обреченность, а поцелуй наполнен мириадами невысказанных слов – всем тем, чем мы хотели бы постепенно делиться друг с другом по мере неспешного развития наших отношений. Но эту привилегию у нас украли.

Ильрит отстраняется; наше дыхание мешается во влажной дымке комнатки, теперь всецело принадлежащей нам двоим. Подавляя дрожь в руках, открываю глаза. Кажется, теперь стены обступают нас немного теснее, а свет начинает тускнеть. Солнце садится, уступая дорогу ночи, которой, возможно, суждено стать для нас последней в мире живых.

– Не надо, – вновь шепчу я дрожащими губами.

Вместо ответа Ильрит снова с улыбкой приникает к моим устам. На этот раз у поцелуя вкус надежды, но в его движениях ощущается порожденный отчаянием чувственный голод. Что-то внутри ломается, и я полностью растворяюсь в моменте. Если это наши последние мгновения, я не стану сопротивляться все возрастающей потребности стать с ним единым целым. Ильрит прижимает меня к задней стене и скользит вниз по моему телу, добираясь до груди.

Я опускаю ладони ему на бедра.

Усадив меня на корень, где прежде сидел сам, Ильрит нависает надо мной и закрывает глаза, к которым уже подступают слезы, хотя мы оба еще стараемся их сдерживать.

– Если это последние для нас мгновения, давай споем так, чтобы наша песня звучала вечно, – шепчет он возле моих губ.

– Нет.

– Нет? – хмурится Ильрит.