Книга Дуэт с герцогом сирен, страница 3 – Элис Кова

Словно в ответ на мои страхи в окне спальни загорается свеча.

Внутри вскипает неистовая энергия, подпитываемая паникой, и я до предела напрягаю слабые мышцы.

«Да двигайся ты!»

Если я сейчас не сбегу, то останусь здесь навсегда. Он запрет меня в доме, как куклу, заставляя притворяться, будто мои чувства к нему – настоящая любовь, а не просто наивное увлечение.

Меня впереди ждет еще столько всего. Ведь правда? Не может быть, что мне суждено провести на этом острове всю жизнь. На глаза наворачиваются слезы, но я продолжаю толкать лодку. Внезапно остров содрогается от громкого звона массивного колокола, висящего под самым маяком. Вот он, мой шанс! Песни сирен на время смолкли, а Чарльз пока не успел до меня добраться.

«Давай же, Лиззи!»

Впервые в жизни море, кажется, на моей стороне.

Начинается прилив, и волны ударяют в корпус маленького судна. Его сопротивление уменьшается, а после вовсе исчезает, и лодка отплывает от берега.

Глядя на темную воду, которая плещется возле моих лодыжек, я вдруг ощущаю, как горло сжимается от страха. Теперь, чтобы добраться до лодки, мне придется зайти по колено в воду. Какой глубины хватит сиренам, их монстрам или призракам, чтобы предъявить на меня права? Как быстро они смогут оправиться после звона колокола? Мне бы следовало это знать, ведь я как-никак жена смотрителя маяка и прожила здесь уже два года…

Вот только исследования Чарльза всегда были для меня под запретом.

Я бросаю взгляд через плечо. Чарльз высовывается из окна и, гневно хмурясь, смотрит прямо на меня.

– Что ты задумала? Сейчас же вернись! – яростно требует он на языке жестов, знакомом всем, кто живет возле побережья: когда уши заткнуты ватой, остается изъясняться лишь с помощью рук.

Собрав всю некогда присущую мне храбрость, я бросаюсь в воду и запрыгиваю в лодку. Чарльз исчезает из окна. Значит, решил погнаться за мной.

Море, на краткий миг ставшее мне другом, вновь превращается во врага. Теперь приходится бороться с приливом, который пытается вернуть меня в объятия мужчины, бегущего сейчас вокруг маяка. Я изо всех сил налегаю на весла, не обращая внимания на боль в содранных деревянными рукоятками ладонях.

За проведенные здесь два года я стала слишком мягкой. Исчезли мозоли, возникшие во время работы с отцом по дому. Мышцы, натруженные, когда я таскала мамины ящики и посылки, ослабели. Никогда еще я не ощущала себя настолько немощной и поклялась себе, что, если сумею от него сбежать, приложу все силы для укрепления тела.

– Лиззи! – одними губами произносит Чарльз уменьшительное имя, которым меня называл. Хотя, возможно, на самом деле он кричит. Обогнув маяк, муж мчится к пляжу, но я уже плыву прочь. – Вернись! – Он указывает на меня, затем прикладывает руки к груди, скользит ими вниз по телу и тыкает в землю. Сделав еще несколько жестов, в конце концов проводит пальцами по шее. – Сумасшедшая женщина! Ты же себя погубишь!

За последние годы это одно из самых сильных проявлений его заботы. Чарльз хотел меня, лишь когда видел во мне ту, которую требовалось спасти, – молодую женщину, жившую на окраине маленького городка и смотревшую на него, как на бога. Он меня не любит и никогда не любил, но ему нравится чувствовать себя нужным, важным и знать, что я рядом в любое время дня и ночи и готова всем ему услужить. Что я здесь, на этой скале, всякий раз ожидаю его возвращения.