Книга Невеста клана, страница 106 – Ольга Шах

Да уж! Какие бы ни были миры и континенты, но жадность и глупость человеческая остаётся неизменной.

Я не слишком много знаю об овцеводстве, да о всяком таком сельском хозяйстве тоже…Но одно я понимала точно – в результате подобных действий множество людей, которые занимались разведением скота и производством шерсти – останутся не у дел. Конечно, какая-то часть из них подадутся в Энландию, раз уж принято решение «укрупнение производства». Но много ли таких будет? Впрочем, те крестьяне, что раньше выращивали овощи на своих полях, тоже будут вынуждены искать лучшей доли – их места будут занимать фермы по производству шерсти.

В результате нашей знаменательной поездки на дальние хутора, я запомнила, что у нас некоторая часть земли занята под луга, леса и пашни. Но есть и та, которая пока не используется никак. Просто стоит «под паром». А может быть… я основа отвлеклась от своих размышлений, когда ужин уже подходил к концу. Дед тяжело поднялся со своего места и заверил, что никогда раньше он не встречал столь милую и тихую девушку, как я. Кейтлин на это оставалось только лишь недоверчиво хмыкнуть… ох, не понимает она шуток своего папеньки!

Я рассеянно кивнула и тихо шмыгнула в кабинет Даниэля. Просто у меня появились кое-какие мысли… только вот не уверена, что они хотя бы чего-то стоят… Как бы я ни хотела для начала посоветоваться с мужем, но прекрасно понимала, что он мне в этом деле ничем не поможет! А мысль моя проста – дедушка сказал, что многие могут пострадать после нового Овечьего закона, потому что больше не будут продавать свою шерсть на суконные фабрики. И сделать что-то с этим мы бессильны. Но, так почему бы мне не попробовать хотя бы немного помочь этим людям? Разумеется, и себя не забыть при этом?

На полу в кабинете Даниэля лежал тяжёлый шерстяной арнийский ковёр ручной работы – некоторый отдалённый аналог наших ковров из Средней Азии. И от свёкра же я узнала о его баснословной стоимости. Вполне оправданной, конечно, учитывая перевозку морем и высокие пошлины на ввоз товаров роскоши. Я смотрела серо-чёрный орнамент и вспоминала нашего мастера в училище – большую любительницу наглядной демонстрации. Васька частенько называла её экскурсии в музеи и выставки блажью выжившей из ума старухи, регулярно их прогуливая. Но мы с Машей придерживались иного мнения – исправно таскались и тоскливо любовались многочисленными самопряхами, чанами для окрашивания шерсти и прочими устаревшими и никому ненужными приспособами.

И так: заграничные шерстяные ковры – это очень красиво и безумно дорого. А мы чем хуже? Персидских ковров я не обещаю, но стараться буду! Я медленно придвинула к себе бумагу с чернилами – если я хочу, чтобы дедушка сколь-нибудь серьёзно отнёсся к моим словам, стоит их достойно оформить.

Спустя долгое время я разогнулась в кресле – спина болела от долгого сидения в неудобное позе, пальцы плохо сгибались, а на руках – многочисленные чернильные пятна. Я перечитала свои каракули и вздохнула – скорее всего, придётся пояснять смысл написанного. Вряд ли дедушка согласится на то, чтобы долго разбираться в моих закорючках.

И я, предварительно вытерев вспотевшие ладошки о подол платья, медленно стала подниматься наверх. Н-да… даже если бы я не знала, где располагаются комнаты дорогого дедушки, ошибиться было бы невозможно – лорд Маркас активно высказывал своё недовольство бедному Берни. На мой тихий стук дверь немедленно распахнулась, и в дверном проёме показался несчастный помощник.