Книга Последняя из рода, страница 12 – Ольга Шах

- И куда это вы собрались? – чуть удивилась старуха и с обидой скривилась. – Чего это ругаться удумали? Всегда такая смирная была, а тут это… лежите уж, не то позову господина Алистера с сыном. Уж они-то покажут вам, как посудой швыряться!

- Ты мне что, угрожать смеешь, карга старая? – нехорошо сощурилась я и стала нашаривать возле себя кружку, оставшуюся целой. – Ах ты! Ну, чего вылупилась на меня, дура?! Или ты приказа моего не слыхала? Я хочу убраться из вашей убогой лачуги немедленно! И где мой муж?

- Ну, так особо-то, и не держит никто, - равнодушно пожала плечами старая карга и, поворачиваясь к двери, забормотала себе под нос: - Вот ведь, дал же Великий умишка: то ревёт в три ручья, мол, замуж не хочу, даже утопиться в фонтане решилась, то мужа себе требует… не иначе, совсем рехнулась…

Пошоркав своими чунями, бабка скрылась за дверью. Мои претензии не просто отвергли на корню, их даже не услышали. Мне было обидно это признавать, но местный контингент вёл себя так, словно я была пустым местом. Разве что старая ведьма чуток удивилась тому, что я вдруг захотела узнать, где мой дорогой супруг. Вроде как я раньше интереса к нему не проявляла. Чёрт знает, что! Я грязно выругалась, напрягая больное горло, и решила, что и он и впредь бы мне ни за чем не сдался, просто желание увидеть его за решёткой приняло поистине космические размеры.

С трудом подтянувшись на дрожащих руках, я приняла вертикальное положение, чуть переждала приступ слабости и головокружения. И, чем больше я думала обо всём, что со мной произошло, тем больше убеждалась в том, что попала. Пока сложно сказать, куда, но попала точно!

- Не узнаю тебя, Алинка! Ты же, вроде, никогда размазнёй не была! – злобно пробурчала я, откидывая одеяло для того, чтобы спустить ноги вниз.

«А в каком ухе у меня жужжит?», - неожиданно вспомнила я домомучительницу из мультика про Карлсона, который живёт на крыше. - «А вот и не угадал, у меня жужжит в обоих ухах! Ля-ля-ля, я сошла с ума, какая досада!». Между тем, сойти с ума было от чего: из-под жуткого длинного белого балахона, совсем как в фильме про сожжение Жака де Моле, выглядывали две тоненькие беленькие девчачьи ножки. Я пошевелила пальцами на ногах. Они послушно пошевелились. То есть, ноги мои. Ага, выходит, и руки мои… я перевела взгляд на то, на что должна была обратить внимание с самого начала: в тощее худое колкое одеяло вцепились две небольшие ладошки с маленькими коротко подстриженными миндалевидными ногтями без малейших признаков маникюра. Ну, и то жуткое одеяние оказалось ещё и с длинными рукавами, присборенными на запястьях верёвицей. Ага! Я задумчиво посмотрела на руки и мысленно дала приказ пошевелить ими. Тут же пальцы левой руки ловко сложились в маленький невзрачный кукиш. Ну, тоже недурно… попытка номер два дала мне более обидную, но ничего не проясняющую композицию из гордо отставленного среднего пальца. Хотя, если вдуматься, то именно она описывала ситуацию, в которую я попала, как нельзя лучше.

Тут я вспомнила, что у меня была определённая цель, потому встала на подгибающиеся ноги и по стеночке доползла до небольшого оконца. Ну, теперь всё окончательно встало на свои места: я ещё не отошла от наркоза! Я слышала, что от него бывают такие вот красочные глюки. Как только приду в себя, прикажу уволить весь персонал вплоть до последней поломойки. Это ж надо, как меня покорёжило-то!