Книга Фронтовой дневник княжны-попаданки, страница 33 – Валентин Денисов

Новое утро начинается не так тихо, как того хотелось бы. С самого утра за тряпичными стенами палатки слышится шум. Но шум не такой, как мне пришлось слышать два дня назад. На этот раз шум кажется мне каким-то радостным и веселым. Словно случилось что-то хорошее.

— Ну что там на этот раз? — интересуется из-под одеяла Елизавета Ивановна. — Неужели снова раненых везут?

— Да ну тебя! — фыркает Марфа Ивановна. — С чего бы сейчас раненым быть? Дунай ведь перешли, позиции заняли. Вчера солдатики рассказывали, что передышку наши взяли, прежде чем снова наступать. Силы восстанавливают.

— А что ж тогда шумят-то так, спать не дают? — причитает так же укутавшаяся в одеяло Анна Ивановна.

— Да почем тут знать то? — хмыкает Марфа. — Это ж спрашивать надо. А чтобы спросить, так выходит на улицу требуется. А кто ж хочет прежде завтрака из палатки-то высовываться?

— И то верно, никто не захочет, — соглашается Елизавета и снова с головой скрывается под одеялом.

Смотрю на них и весело становится. Девушки молодые да неопытные. Не привыкшие они к труду. А мне так интересно, чему снаружи радуются, что не лень не только с кровати подняться, но и из палатки выйти.

Вот только не приходится это делать.

— Ой, девоньки! Ой, что происходит! — подобно урагану влетает в палатку сестра Аглая и с недоумением смотрит на сонных девиц. — Неужели не интересно вам, что за шум такой приключился?

— Очень интересно, — спешу вперед сестер ответить. — Расскажите нам, Аглая! Вы ведь наверняка уже узнали обо всем.

— Узнала, — кивает она. — Собираемся мы. Те, кто дальше с армией идет. На тот берег переправляться будем.

— А как же раненые? — переживаю я. — Неужто всех здесь оставим, а сами дальше пойдем? Здесь ведь работы непочатый край!

Конечно же я помню, что часть персонала остаться должна. Но ведь от этого мне не легче. Не легче, если Владимир Георгиевич здесь останется, а я дальше пойду.

— Не переживайте, Анастасия Павловна, — спешит успокоить меня Аглая. — Те солдатики, кто не сильно ранены были, уже сами в путь собрались. А на тех, кто остается, сестер хватит.

— Значит с нами идут? — выдыхаю я. — А как же князь? Князь Тукачев тоже с нами идет?

— Князь ваш, Анастасия Павловна, здоровее всех оказался. Убыл он, еще солнце встать не успело. По делам государственным уехал.

— А вернуться когда обещал? — с одной стороны я радуюсь, что Владимир Георгиевич здоров. А с другой — печалюсь, что не успела увидеть его сегодня. И теперь боюсь, что нескоро увидеть смогу.

— Да почем же мне знать-то? — произносит Аглая то, о чем я бы и сама догадаться могла. — Я ведь и про отъезд князя только из разговоров и слышала…

— А вы спросите у Серафима Степановича, — подсказывает уже успевшая встать и одеться Анна Ивановна. — Врач-то наверняка что-то да знает.

— Что ты, совсем дурная что ли? — внезапно вспыхивает Марфа Ивановна. — Нравится Анастасия Павловна нашему Серафиму Степановичу. А она его о другом спрашивать будет.

— И что, что о другом? — хмыкает Елизавета Ивановна. — Подумаешь тоже, нашелся единственный и неповторимый. Что же теперь, Анастасии Павловне совсем ни на кого смотреть нельзя?

— Ой, не могу я с вас, миленькие мои! — смеюсь с их разговора. — Не нравлюсь я Серафиму Степановичу. И он мне не нравится.