Книга Фронтовой дневник княжны-попаданки, страница 60 – Валентин Денисов

Соглашаюсь с девушкой и направляюсь к дальнему ряду. Там, как я вижу, в основном тяжело раненые солдаты лежат, без сознания. Плохо им, бедолагам. А у нас толком ни лекарств, ни средств для лечения нет.

Зато есть мой дар!

Подойдя к первой же кровати, осматриваюсь, не видит ли кто и прикладываю руки к рваной ране живота. Знаю, что могу быть раскрыта, но сейчас у меня такое настроение, что хочется, чтобы произошло хоть что-то хорошее.

И это самое хорошее могу сделать только я!

Лечить рану первого пациента оказалось очень трудно. Но еще труднее оказалось контролировать степень заживления. Ведь желание помогать уперлось в желание остаться незамеченной.

К счастью, мне довелось работать с очень серьезными ранами и даже с моим минимальным навыком исцеления вышло все не очень плохо.

— Посмотрим, что у нас здесь… — перехожу к последнему пациенту и с удивлением замечаю, что он находится в сознании.

— Сестричка, миленькая, помоги мне старому, — хрипит он, смотря на меня замутненными пеленой глазами.

— Давно лежите здесь? — осматриваю рану и понимаю, что дела у него очень плохи. Здесь по-хорошему промывание делать нужно, да резать беспощадно. Тогда, возможно, шанс и появится.

Но разве будет кто сейчас этим заниматься? Да и вряд ли медицина этого времени позволит выполнить все, как надо.

А я-то смогу?

— Помоги мне, родненькая! Помоги, всем сердцем и душой тебя прошу!

— Ох, чем бы помочь-то… — прикладываю руки к ране, стараюсь сосредоточиться на ней. Но ничего не получается. Ткани слишком сильно повреждены. Или просто у меня не хватает опыта.

— Родненькая моя, ну помогите же мне чем-нибудь, — продолжает просить мужчина.

И я понимаю, что единственное верное решение — поступить к настоящей операции. Как есть. Чем есть. И будь, что будет!

— Марфа Ивановна, не могли бы вы мне помочь? — подзываю девушку, на свой страх и риск. Но я хочу помочь этому бедолаге. Потому что… в нем я вижу всех солдат на передовой, которым нужна будет моя помощь. Но помочь я могу только ему.

— Да, могу, — немедля ни секунды, подходит она ко мне. Похоже, что голос мой подсказывает ей, что дело не терпит отлагательств. — Вы что-то задумали, Анастасия Павловна?

— Умирает солдатик наш! — не вижу смысла ничего объяснять. — Спасать его нужно да как можно скорее!

— А чем я могу помочь-то? Я же не знаю ничего! — хватается она за голову то ли от вида раны, то ли от осознания собственной бесполезности.

— Скальпель! Подайте мне скальпель? — прошу я и только по круглым глазам девушки осознаю, что в это время инструмент так еще не называли. — Ланцет! Дайте ланцет! Дайте нож! — добавляю для полной уверенности, что буду понята.

— Нож? Вот нож… — протягивает она мне ланцет — не самый лучший предок скальпеля. — А что вы делать собрались?

— Прошу вас, не смотрите, Марфа Ивановна, — не уверена, что такое зрелище она сможет вынести. — Лучше подайте зажим и салфетки. Да побольше.

— Да, конечно! — тут же начинает суетиться девушка, судя по всему, понявшая, к чему все идет.

Удивительно, но Марфа Ивановна оказывается очень способной помощницей. Она умудряется вовремя подавать мне все, что я у нее прошу, а если не знает, о чем речь, не стесняется спрашивать.

Невероятно полезные навыки.

Я же тружусь над солдатом, как над самым важным пациентом в моей жизни. Ловко орудуя ланцетом, я осторожно восстанавливаю живые ткани, постепенно приводя в норму то, что в обычной практике восстановить было бы практически невозможно.