Книга Фронтовой дневник княжны-попаданки, страница 8 – Валентин Денисов

— А что должно было лежать в моих вещах? Что вас так смутило? — неужели при нападении у меня украли что-то ценное? Что, если из-за этой вещи на меня и напали?

— Как это что? — усмехается Серафим Степанович. — Вы ведь хоть и стали сестрой милосердия, княжной являться не перестали. А княжна при себе должна столько тряпья иметь, что и в поклажу не влазят.

— Платьев, значит, у меня нет? — даже смешно становится от такого вывода. — Может быть и не нужны они вовсе? Фронт ведь…

— Да как же это княжна и без платьев? — смеется мужчина. — Где же такое видано?

— А я, может быть, приехала сюда жизни спасать, а не в платьях ходить, — решаю войти в образ и показать себя настоящей княжной. В конце концов, нужно ведь удовольствие получать от происходящего.

— Жизни спасать — это только приветствуется, — продолжает радоваться врач. — Позвольте тогда, Анастасия Павловна, я вас до палаты вашей провожу.

— Отчего же не позволить? — хочу уже посмотреть, где мне предстоит последние дни провести. — Ведите, миленький мой, ведите!

Серафим Степанович хмыкает и берет меня за локоть. Молча, он ведет меня мимо больших палат, на которых я замечаю красные кресты. Только миновав их, он отводит к расположенным чуть в стороне небольшим палаткам, в которых навскидку может вмещаться не больше шести человек.

— Здесь мы временно, — заметив мой изучающий взгляд, поясняет Серафим Степанович. — Как на том берегу реки закрепимся, так полноценную больницу развернем. Его высочество приказ уже отдали, скоро исполнять будем.

— Выходит, что особо обвыкаться не придется? — даже не знаю, радует это меня или печалит. Куда ведь спокойнее было бы на одном месте оставаться.

— Обвыкаться здесь, Анастасия Павловна, совсем не приходится, — качает головой мужчина. — Но вы устраивайтесь, со своими новыми соседками знакомьтесь.

Мужчина открывает вход в палатку и указывает мне проходить внутрь.

— Спасибо вам, Серафим Степанович! — киваю врачу и прохожу за тряпичную дверцу, откуда уже на меня смотрят четыре пары глаз.

— Анастасия Павловна! Миленькая вы моя! — выбегает навстречу Аглая. — Знала я, что поможет мясо. Ой, знала!

— Вера ваша, да старания помогли, — за заботу хочу сказать ей что-нибудь приятное. — А вы кем будете? — обращаюсь к трем девицам, оставшимся стоять чуть поодаль.

— Марфа я, — немедля заявляет та, что попышнее. — А это Лизавета и Анна. Все Ивановны по батюшке.

— Сестры выходит? — хорошо присмотревшись, вижу, что они действительно похожи друг на друга. Только габариты у них разные.

— Сестры, — кивает та. — Вы давайте, располагайтесь. А мы пока чай поставим. Нужно ведь радость встретить да знакомство обмыть.

— Какую радость? — не сразу понимаю, о чем она говорит.

— Ну как же? Выжили ведь вы, Анастасия Павловна! — обнимает меня Аглая. — Радость-то великая!

— Действительно, радость, — тут я не могу не согласиться. — А где мои вещи? Где моя койка?

— Здесь, Анастасия Павловна, рядом с моими, — Аглая ведет меня к низенькой кровати, по всей видимости сложенной из того, что было. — Вот они, вещи-то ваши!

Смотрю на кровать и вижу лишь какой-то сверток и рядом с ним книжку.

Похоже, что Серафим Степанович прав. Вещей у меня действительно маловато приходится…

Пока девушки заваривают чай, изучаю свои вещи. В свертке не оказывается ничего интересного, лишь пара вязаных носков, набор каких-то необычных гребешков и какие-то мешочки с приятно пахнущими сухими травами. Похоже, что это все, что было дорого настоящей Анастасии Павловне.