Книга Фронтовой дневник княжны-попаданки, страница 11 – Валентин Денисов

Знаю, что тебе будет нелегко. Вопреки моему наставлению, ты не обучена врачеванию, как оно того требует. Все твои науки способны лечить, но их процессы долги, а жизни людей коротки. Лишь настоящая наука, способная направлять энергию и силы самой природы в нужное русло, способно помочь тебе пережить эту войну и спасти этих людей.

Оттого завещаю тебе свой труд, свои знания и наказываю хранить и оберегать их от рук и глаз врагов, коих можешь повстречать ты на своем пути. Наказываю изучать мой дневник и пополнять его новыми знаниями, доколе мне неизвестными.

С любовью, твоя бабушка, Агриппина Филипповна Стырская!»

— Агриппина Филипповна Стырская, — повторяю имя бабушки, и оно кажется мне каким-то приятным и родным. Словно я на самом деле знала ее, но когда-то очень давно.

Из текста понимаю, что передо мной лежит не обычная книга, а дневник моей бабушки. Бабушки Анастасии Павловны. И в них, похоже, содержатся записи о каких-то способах врачевания, которые не признаны минздравом… или кто в те времена принимал решения о здравоохранении?

Переворачиваю страницы и, к собственному удивлению, нахожу не просто записи, а точные изображения растений с описанием из частей и способов применения. Одни из них нужно варить, другие — толочь, третьи — выжимать. Доходит и до создания каких-то препаратов, которые бабушка называет зельями.

— Ромашка, иван-чай, мята… — перечисляю те виды, которые я знаю.

Часть растений мне известна. Некоторые я видела, но не изучала ни их названия, ни их свойства. Но встречаются и такие, которые я вижу впервые и в существование которых мне верится с большим трудом.

Хотя… Не думаю, что Агриппина Филипповна брала что-то из головы. Не вижу смысла в выдумывании новых видов и описании их несуществующих свойств.

— Ну что, развязали шнурки, Анастасия Павловна? — сестра Аглая садится рядом со мной и смотрит на изображение необычного растения. — Ух ты! Это же монастырник. По крайней мере у нас так эту траву называют потому, как растет она только под стенами монастырскими.

— Неужели только под стенами? — не очень-то верю, что это так. — Возможно, она из-под камней растет? Или еще откуда?

— Не могу сказать наверняка, — пожимает плечами Аглая. — Я же толком и не бывала нигде. Вот только сейчас свет повидать решила.

— Не самый лучший способ свет повидать, на войну отправившись, — хмыкаю я, совершенно не понимая желание сюда отправляться.

— Да разве иной шанс случился бы? Мне ведь только во благо Империи и велено за войском идти, да путь его молитвами освящать.

— Ой, не хороший это путь… — теперь я понимаю, почему Аглая здесь. Ей приказали следом идти. Вынуждена она. А вот что надоумило Анастасию Павловну, то есть меня саму, в это страшное место пойти? Неужели бабушкина наука?

Внимательно изучаю монастырник и замечаю, что соцветия его отдаленно кресты напоминают. Если под определенным ракурсом посмотреть. Может быть, потому растение так и назвали. Но кто же знает наверняка?

— А вы, Аглая, в травах хорошо разбираетесь? — если сестре травы известны, проще станет разобраться с завещанием. А то может и пригодится все. Здесь ведь, в это время, я вряд ли хорошие лекарства найти смогу.

— В травах-то, Анастасия Павловна, я разбираюсь неплохо, — кивает Аглая. — Знаю названия, растут где, да выглядят как. Да и некоторые из них в мази истирать умею. Да вот только смотрю, травы-то здесь, что ни возьми, одна другой ядовитее.