Книга Фронтовой дневник княжны-попаданки, страница 10 – Валентин Денисов

— Значит так и поступим, — забираю дневник обратно и кладу перед собой. — А сейчас давайте спокойно чай попьем.

За чаем обсуждаем мирную жизнь Петербурга. Оказывается, что кроме Аглаи все мы из культурной столицы. Да и та недалеко ушла — из Царского Села она.

И все мы добровольно пошли сестрами милосердия на фронт.

— Значит будем вместе держаться, — заключает Марфа Ивановна и встает из-за стола. — А сейчас давайте отдыхать. Серафим Иванович говорил, что завтра на дежурство нас выставит.

— Действительно, в таком случае лучше отдохнуть, — вспоминаю свое первое дежурство в хирургии и боюсь, что здесь будет не легче.

Расходимся по кроватям. Одни сразу ложатся и забираются под тяжелые одеяла. Другие садятся заниматься своими делами.

Я отношусь ко вторым. Мне очень хочется разобраться с дневником и узнать, что в нем написано. Не сомневаюсь, что что-то важное, раз он оказалась среди моих вещей.

Но как развязать шнурки, ума не приложу.

Не могу понять, что в этом узле не так. Выглядит он, как самый обычный узел, ничем не отличается от других. Но что-то будто бы держит его, не дает ему ослабить натяг.

— Ну пожалуйста, ну откройся, миленькая, — поглаживаю дневник, словно он живой и просто требует к себе внимания. — Ой!

Неожиданно чувствую легкое покалывание и отдергиваю руку. Но это не помогает. Покалывание никуда не девается, хотя на ладони я не вижу ничего, что могло бы меня колоть.

— Заноза что ли? — внимательно изучаю свою ладонь, но ничего не нахожу. Более того, прихожу к выводу, что покалывание это исходит изнутри.

Однако на этом удивительное не заканчивается.

Оставив ладонь в покое, возвращаюсь к узлу. И на этот раз, стоит мне только до него дотронуться, как он сам собой распадается, предоставляя мне доступ к содержимому дневника.

— Вот тебе и чудеса, — только и произношу я.

Не знаю, что случилось, но что-то мне подсказывает, что произошло это все не просто так. Но что именно все это значит мне только предстоит узнать.

Открыть дневник решаюсь не сразу. Что-то в нем меня смущает. Кажется, будто от него исходит какая-то странная энергия или что-то похожее на нее.

Как человек знающий анатомию и физиологию человека лучше, чем таблицу умножения, не могу принять свои ощущения. Списываю их на переживаете и пережитый за последние часы стресс. А может быть и вовсе все это лишь последствия недуга моего настоящего тела. Мне ведь не известно, в каком состоянии оно сейчас находится.

Впрочем, это и не важно. Важно, что сейчас мне самой очень даже хорошо.

— Ладно, давай посмотрим, что ты из себя представляешь, — наконец решаюсь открыть дневник.

Кончиками пальцев прикасаюсь к переплету и чувствую легкое покалывание. Такое чувство, будто пальцы онемели и теперь к ним вновь начала приливать кровь.

Сперва пугаюсь этого ощущения. Оно кажется мне необычным и опасным. Но все же заставляю себя собраться с духом и открыть книгу.

И содержимое меня удивляет.

Вместо печатного текста, нахожу записи от руки. Кто-то аккуратным почерком вывел на первой странице не просто текст. Это скорее послание. Причем, послание это адресовано Анастасии Павловне. То есть мне.

«Дорогая внучка! Дарю тебе труд всей моей жизни. Дарю потому, что знаю, что никто, как ты, не сумеет его оценить. Никто не сумеет применить мои знания и направит их во благо людей и Империи.