Книга Бургер для неверного мужа, или Попаданка берется за дело, страница 15 – Даша Семенкова

Ну а если по делу, я узнала, что он единственный наследник своего недавно почившего деда. Фабриканта, миллионера и известного в столице мецената. Его отец, тот, кто готовился стать достойным преемником и приумножить капитал, погиб от несчастного случая ещё раньше, и бремя богатства свалилось на внука, который был к этому совершенно не готов.

Впрочем, наследством он явно не тяготился, хотя по отцу и скучал. Понемногу вникал в дела, предпочитая по большей части оставлять их на немалый штат управляющих. Налаживал отношения с важными людьми и партнёрами, с которыми состоял в одном клубе – в основном за карточным столом или на теннисном корте. И в целом вел привычную жизнь богатого бездельника. Судя по его рассказам о том, как проводит время, удовольствия занимали его гораздо больше, чем работа.

В числе прочего ему достались крупнейшие судоремонтные верфи, морская торговая компания и два пассажирских лайнера – невероятно прибыльное дело. Но он предпочитал кататься на яхте и признался, что разговоры о торговле и перевозках вызывают у него дремоту. В фамильный замок не наведывался с детства, а теперь и вовсе разрешил водить туда туристов, сочтя это забавным. Старинную ткацкую фабрику, на которой его предок когда-то сколотил первый серьезный капитал, он мечтал сбыть с рук, жалея, что дед перед смертью успел взять с него обещание этого не делать.

– Железного нрава был старик дедуля Лессар, да смилостивятся в аду черти над его душой, – усмехался Милош, вспоминая вредного родственника с некоторым даже восхищением. – Над его гробом никто из домочадцев не пролил ни слезинки, боясь вызвать его гнев даже с того света. Он терпеть не мог нытиков. Правда, когда огласили завещание, плакать все дружно расхотели. Разве что от досады.

– Выходит, он все оставил тебе, – кивнула я, отмечая, что мне, возможно, повезло. Если в остальном он не такой же жадный, как в кормежке. – Или у него был единственный сын? У тебя что, нету братьев и сестер, хотя бы двоюродных?

Ляпнула – и спохватилась, что Николина должна была все это узнать еще до свадьбы. Вон, только что про какую-то толстую тётку говорили, с которой она точно знакома. Однако мой муженёк внимательностью явно не отличался и продолжал как ни в чем не бывало.

– После оглашения завещания можно считать, что нету, – хохотнул он безо всякого сожаления. – Но для нас с тобой это и к лучшему. Не станут докучать. Скучнейшие люди все эти дядюшки, тётушки, кузены... Только и норовили залезть к старику в карман и сделать все возможное, чтобы другие не залезли. Видела бы ты, как они вокруг него увивались. Готовы были день и ночь перед ним на задних лапках плясать.

– Только ты один сохранил гордость и не плясал. И за это получил награду, – предположила с нескрываемым ехидством. – Или просто был его любимчиком?

Всегда поражалась таким вот семействам, где за лишнюю копейку норовят друг другу горло перегрызть. Родственники, а хуже злейших врагов. Хотя в моей родне миллионеров не было, как знать, может сама вперёд всех вокруг умирающего старого брюзги увивалась бы.

– Дорогая, ты мне льстишь. Меня он называл не иначе как позором рода. Или божьим наказанием. А, ну и бездарным олухом, конечно. В любимчиках, если к старику вообще уместно применить это слово, у него был мой отец. Его он считал единственным толковым из всех нас. Я же считался при нем чем-то вроде бесполезного довеска, которого терпели в доме лишь чтобы под надзором держать. Оба давно махнули на меня рукой как на совершенно безнадёжного и все, что от меня требовалось – заключить выгодный брак.