Книга Бургер для неверного мужа, или Попаданка берется за дело, страница 16 – Даша Семенкова

– Ну уж. Не надо так себя унижать, – проявила я вежливость, пропустив мимо ушей слова про брак. Милош отмахнулся изящным движением руки.

– Это ведь не я так считал. Напротив, по мне каждый человек – личность, и весьма спорно, кто достоин большего уважения: сухой деляга, ненавидимый даже собственной семьёй, или очаровательная цветочница, дарящая прохожим свою улыбку.

– Да ты романтик, дорогой.

– А у тебя неожиданно острый язычок, дорогая. Куда делась та скучная благовоспитанная ханжа, на которой я несколько часов назад женился? Или потеря девичьей чести настолько повлияла на твой рассудок?

– Фу, не за столом же! И вообще, прекращай. Год ещё будешь об этом вспоминать? – изобразила я недовольную гримасу, пряча за ней панику.

Судорожно перебирая в памяти все, что мне говорили на том свете. Можно ли рассказывать правду о том, кто я есть, или как-то себя выдавать? И что будет, если выдам?

Как ни пыталась, вспомнить конкретных указаний по этому поводу не получалось. Наверное, их и не было. Значит, ничего страшного, иначе сказали бы... Но как отреагирует Милош? Вряд ли обрадуется.

Тем временем он удивленно смотрел на меня, не пытаясь заполнить неловкую паузу, и ждал ответа.

Наконец я обрела дар речи. Возможно, ответ придумала не лучший, но больше медлить было нельзя, и так слишком долго тупила. К тому же всю жизнь разыгрывать из себя Николину Ризман, бывшую монашку, я все равно не собиралась. Да и не вышло бы.

– Понимаешь ли, дорогой, в чем дело, – начала я нарочито капризным голосом. – Я между прочим не в монастыре родилась. Я при живых папеньке с маменькой росла балованной и ни в чем отказа не знала.

В последнем я сильно сомневалась. Возможно, в отчем доме малышку Николину строили не хуже чем на плацу, запрещали лишний раз рот открыть и били линейкой по пальцам. Но Милош не станет проверять. И я решила: врать – так на полную.

– Довольно с меня благочестивого ханжества, и муштры, и строгости, когда все на свете запрещено и глаз поднять не смеешь. В пансионе этого наелась.

А вот жалкой пародией на завтрак не наелась. Даже в первом приближении. Надеюсь, муженёк не собирается целый день за мной хвостом ходить. Надо бы проинспектировать запасы, хозяйка я или кто!

Кстати, да.

– Я теперь не какая-то сиротка из монастыря, а супруга уважаемого человека, хозяйка дома, и слово мое что-то да значит... Ты ведь уважаемый человек?

– В определенных кругах, – пробормотал Милош, глядя на меня так, словно впервые увидел. – Какая пламенная речь! Признаться, теперь и не знаю, чего от тебя ждать. Мне о тебе говорили совсем другое, да я и сам убедился... Поверишь ли, даже немного робел перед лицом воплощённой добродетели с застегнутым наглухо воротничком.

– Извини, если разочаровала, но не желаю больше притворяться. Хватит с меня, я взрослая самостоятельная личность.

– Ни в коем случае! Скорее наоборот, я рад. Я как-то уже пытался объяснить: наш брак тебя совершенно не обременит, но тогда ты не пожелала и слушать. А без этих своих ужимок кажешься разумным человеком, с которым можно договориться, – неожиданно деловым тоном заявил он. – Предлагаю нам обоим жить как привыкли и друг другу не докучать. Хорошо, если в обществе будем время от времени появляться вместе, но и на этом не настаиваю. Все равно в свете известно, что наш союз договорной. Кое-кто даже считает его мезальянсом...