Книга Хозяйка пиццерии, страница 73 – Оксана Гринберга

– Папа ничего нам не говорил, – растерянно произнесла Беата.

– Мы держали нашу помолвку в тайне от всех, но теперь в этом нет никакого смысла… Больше ни в чем нет смысла! – воскликнула Нинель.

Тут принесли кофе, и я поставила перед ней свою чашку.

– Выпейте, – сказала ей. – Поверьте, мы тоже скорбим! Девочки убиты горем, ведь отец погиб буквально у них на глазах. А я… Я – их компаньонка, и меня крайне опечалило произошедшее.

Внезапно Беата прошептала, обращаясь к Нинель:

– Вы ведь его любили?.. Нашего папу?

Она кивнула.

– Очень. Но я здесь не для того, чтобы сетовать на свою судьбу. Иго обо мне… позаботился, как мог. Надеюсь, он так же позаботился и о своих дочерях! Вот, он велел мне передать вам это, если с ним что-нибудь произойдет.

С этими словами она достала из кружевной сумочки небольшой ключ – латунный, с крохотным выгравированным на нем незнакомым мне гербом.

– «Первый Королевский Сберегательный Дом», ячейка двести сорок семь, – пояснила нам Нинель. – Иго заставил выучить меня этот номер наизусть. Просил повторять раз за разом. – (Я увидела, как она слабо улыбнулась под вуалью). – Боялся, чтобы я ничего не перепутала, но я все отлично запомнила. Держите! – и положила ключ на стол.

Я уставилась на нее, затем перевела взгляд на ключ.

Конечно же, ведь ее имя – Нинель Полати, стукнуло в голову. Выходит, она та самая «НП» из записной книжки Иго Таррина! Его возлюбленная, которая так и не успела стать женой, но все же исполнила данное ему обещание!

– Я больше не часть вашей истории, – со скорбью в голосе произнесла Нинель, – хотя могла бы ею стать. Но Боги распорядились иначе, и кто мы такие, чтобы их в этом упрекать?!

Затем встала из-за стола и, не прощаясь, направилась к выходу из ресторации.

Ушла, а мы остались.

Беата сидела, прижав ладони к лицу. Регина смотрела перед собой невидящим взглядом.

Я же дотянулась до ключа и сжала его в руке.

– Надо сходить в банк, – произнесла я, дождавшись, когда сестры в полной тишине допьют кофе и более-менее успокоятся.

– Думаешь, отец оставил нам деньги? В той ячейке? – с надеждой спросила Беата.

– Не знаю, – сказала ей честно, хотя думала… Подозревала, что там может быть нечто иное.

Записи в блокноте Иго Таррина красноречиво говорили о том, что долговые расписки ломбардщик хранил у Нинель Полати. Вернее, она хранила к ним ключ – в буквальном смысле этого слова.

– Конечно же, там будут деньги, глупенькая! – уверенно заявила сестре Регина. – Раз уж отец обеспечил свою любовницу так, чтобы она ни в чем не нуждалась, то о нас он тоже позаботился!

В ее голосе мне послышалась зависть, и я поморщилась. Собиралась уже приструнить старшую из сестер, но, к моему удивлению, за Нинель Полати заступилась младшая.

– Вообще-то, она была его невестой, – возразила Регине Беата. – К тому же она любила нашего отца и до сих пор носит по нему траур. Так что прояви хоть капельку уважения!

– И не подумаю! – взвилась та. – С чего бы мне это делать, если папа тратил на нее наши деньги?!

– Хватит! – не выдержала я. – Мы сейчас же отправимся в банк и все выясним на месте.

Ну что же, выйдя из ресторации и немного поплутав, я решила взять коляску. Пусть мне было жаль расставаться с деньгами, но сил выслушивать нытье Регины о том, что у нее устали ноги и она больше не хочет разгуливать под палящим солнцем, у меня уже не осталось.