Книга Мой (не)любимый оборотень, страница 4 – Лина Дорель

Я вежливо, но твердо отказала ему тогда. Всегда отказываю. Это мое правило: не смешивать работу и личную жизнь.

Но что-то в его взгляде сейчас заставляет меня замедлить шаг. Он смотрит странно, одновременно затравленно и угрожающе. В клубном полумраке его глаза кажутся совершенно черными.

- Привет, Кристина, - его голос звучит слишком тихо и слишком напряженно.

- Извините, - я пытаюсь обойти его, сохраняя спокойный тон. - Здесь служебная территория, гостям сюда нельзя.

Он делает шаг вперед, и в тусклом свете аварийного освещения что-то блестит в его руке. Нож. Обычный кухонный нож с черной рукояткой.

Время внезапно замедляется, как в тех хореографических партиях, где каждое движение растягивается до бесконечности. Я вижу каждую деталь с пугающей ясностью: капли пота на его лбу, трещину на стене за его спиной, даже легкий изгиб лезвия, отражающего аварийное освещение.

- Ты унизила меня, - его голос дрожит почти так же сильно, как рука с ножом. - Я предлагал тебе все, а ты просто прошла мимо, будто я ничто.

Абсурдность ситуации вдруг ударяет меня с неожиданной силой. Вот так закончится моя история? В пустом коридоре ночного клуба, от руки человека, имени которого я даже не знаю?

- Послушайте, - я делаю глубокий вдох, вспоминая тренировки по владению голосом, - давайте просто поговорим. Без этого, - я осторожно киваю на нож.

- Поговорим? - его смех похож на всхлип. - Теперь ты хочешь поговорить? Слишком поздно, принцесса. Ты могла выбрать меня тогда, а теперь... Теперь я выбираю за нас обоих.

Он бросается вперед с неожиданной скоростью. Мое тело, годами тренированное для танца, реагирует инстинктивно, и я отшатываюсь, пытаясь уйти в сторону, но коридор слишком узкий. Чувствую, как задеваю стену плечом, теряю равновесие на долю секунды.

Этой доли секунды оказывается достаточно.

Боль приходит не сразу. Сначала это странное ощущение удара, давления в груди. Словно кто-то сильно толкнул меня. Я опускаю взгляд и вижу рукоять ножа, торчащую из моего тела, прямо между кристаллами сценического костюма. Бледно-розовая ткань халата стремительно окрашивается в алый - такой насыщенный, такой яркий цвет.

" Марина будет в ярости, что испортили костюм", - думаю я.

Ноги подкашиваются, и я медленно сползаю по стене. Нападавший отступает на шаг, его лицо искажено, кажется, он сам не верит в то, что сделал.

Я силюсь что-то сказать, но из горла вырывается только влажный хрип. Во рту появляется металлический привкус. Странно, я всегда думала, что умирать будет страшно, но сейчас ощущаю лишь странное удивление и какую-то обидную несправедливость.

Мои мысли начинают расплываться, перескакивая с одного на другое. Я вспоминаю утро этого дня, как пила кофе на своем маленьком балконе, наблюдая за просыпающимся городом. Вспоминаю, что так и не позвонила тете в Новгород, хотя обещала в прошлое воскресенье. Вспоминаю, что недочитала ту книгу о путешествиях, которую начала месяц назад.

Сквозь нарастающий туман в сознании, я ловлю себя на абсурдной мысли: "А кто польет мои цветы?". У меня на подоконнике шесть орхидей разных сортов. Я так гордилась тем, что научилась выращивать эти капризные создания.

Холодеющими пальцами я касаюсь рукояти ножа, будто пытаясь убедиться, что это происходит на самом деле. Боль наконец-то прорывается сквозь шок, заполняет все тело огненными волнами.