Книга Дареная истинная. Хозяйка лавки «С огоньком», страница 85 – Адриана Дари

Хотя кому я вру? Мне остается так же сложно, потому что рядом ходит Роувард со своим богатырским размахом плеч.

На удивление он не пытается больше ни заигрывать, ни даже ненавязчиво касаться, ни искать сближения. Расстраивает ли меня это?

Понятия не имею. Я сама запуталась…

В общем, когда я оставляю смесь охлаждаться на последнем этапе, дракон уже рассматривает формы. Недовольно так рассматривает, особенно ту, об которую я порезалась.

— Это небезопасно, — выносит заключение он. — И неудобно.

Как будто работа с горячим жиром и концентрированным щелоком особо безопасна.

— Ну мне не приходится выбирать, знаете ли… — ворчливо замечаю я. — И этому благодарна. Старый свечной мастер вообще был аккуратистом, поэтому все в очень хорошем состоянии.

— Мне не нравится, что ты можешь порезаться. Да и таскать тяжелые формы тоже не для тебя, — хмуро продолжает Роувард, видя, что я не собираюсь отказываться от идеи.

— Опять запретите? — я поднимаю брови и упираю кулаки в бока. — Может, мне вообще просто лежать и ничего не делать? Что вы можете понимать в варке свечей?

Роувард мгновенно мрачнеет. Создается ощущение, что прямо тут, в мастерской, сгущаются грозовые тучи.

— Нет, Марика, тут главный вопрос совсем другой: почему ты в этом что-то понимаешь?

Глаза дракона внезапно приобретают какой-то странный блеск. Опасный, отдающий собственничеством и непреклонностью. Но я не намерена сдаваться!

Роувард ничего не говорит, только забирает свою одежду и уходит из мастерской.

Не уверена, что это к лучшему, но выяснять, чем же мне этот разговор может грозить, сил уже сегодня нет. Поэтому я прибираюсь за собой, отставляю на подоконник новую порцию “аромата” и ухожу спать, замечая, что сегодня не до конца собрала запах. Наверное, магия полностью не восстановилась.

Заснуть получается далеко не сразу, потому что то и дело вспоминаются чувственные губы дракона и его горячие руки.

— Марика, прием уже завтра, — Улька перехватывает меня в холле, хорошо, что снова не бухается на колени. — Тех свечей, что ты сделала, мало. Милла сказала, что надо больше. Пятьдесят, кажется. У нее плохо было всегда со счетом…

Я тяжело вздыхаю. Ну вот как я могу помочь, если я даже не знаю, сколько надо сделать свечей? Вчера я взяла половину из того, что принесли Марта с Улькой с рынка. Там примерно килограммов семь было. Свечей пятьдесят как раз и выйдет. Но если там надо будет с учетом смены свечей в люстре… Я не справлюсь. Мне даже просто форм не хватит это быстро сделать.

— Она вот… — горничная лезет под фартук и достает оттуда тяжелый мешочек. — Ей даже денег выдали, чтобы она свечи купила. Выдали и выпихнули. Сказали, чтобы не возвращалась, пока свечи не принесет. Супруга мэра… она страшная… если ей что в голову взбредет, то что угодно может сделать.

Думаю, что они с мэром два сапога — пара. Он с такой легкостью скинул меня под копыта лошади, что я не удивляюсь уже ничему.

— Деньги — это прекрасно. Там сало окупается?

Улька активно кивает, дрожащими руками протягивая мне мешочек.

— Вот и хорошо. Оставь у Марты на случай, если снова придется на рынок идти. Но свечи будут только к вечеру, раньше вряд ли получится.

Я уже собираюсь уйти в мастерскую, как дверь кабинета Роуварда открывается, и оттуда выходят Клотя и дракон. Экономка вскидывает подбородок, окатывая меня презрительно-возмущенным взглядом и громко, чтобы я слышала, произносит.