Книга Танцующая с волками, страница 97 – Сёстры Нолан

Ульрих дёрнулся, словно от пощечины. Перед глазами снова всплыло испуганное лицо Оливии, и накатившая было ярость внезапно отступила, оставив за собой озарение: не он всё это время контролировал волка.

Альфа бросился прочь из комнаты. Не разбирая дороги, он нёсся по коридорам. Кто-то преградил ему путь на лестницу в подвалы, и он с рычанием оттолкнул от себя зазевавшегося ликанта.

Вдалеке раздался нечеловеческий рёв, от которого всё внутри похолодело, заставив оборотня припустить вперёд. Он почти добежал до двери камеры Локея, когда за ней грянул выстрел.

* * *

Оливия стояла у самой кромки леса, не замечая, как слёзы струятся по лицу. Прохладный ветер обжигал мокрые щёки, но никакой физический дискомфорт не мог заглушить душевную боль. Между ветвей деревьев просачивался отблеск прячущейся за горизонтом луны, но приближающийся рассвет пугал сильнее, ведь утро уже не принесёт облегчения. Воспоминания продолжат терзать изнутри, усиливаясь с восходом солнца и напоминая, что всё это не было страшным сном.

— Не вини себя, — раздалось сзади, но она даже не шелохнулась. — Ты не могла поступить иначе.

Ульрих встал рядом с ней и расслабленно вдохнул ночной морозный воздух.

— Ты же понимаешь, что противен мне теперь? — нарушила она затянувшееся молчание, и в хрипотце её голоса он уловил нотки боли.

— Ты бы не смогла спасти его, Лив, — глухо ответил Ульрих, и она порывисто обернулась.

Серые глаза горели знакомым огнём ненависти, но Ульрих впервые видел его, направленным в свою сторону. Ему так много хотелось сказать, упасть на колени, молить её дать ещё один шанс, но он лишь понуро опустил голову, прячась от уничтожающего взгляда.

Оливия шумно выдохнула, намереваясь снова заговорить, но осеклась и дернулась в сторону, когда в глубине леса раздался волчий вой, вибрируя протяжным эхом.

Тяжёлые капли барабанили в запотевшие окна. Сквозь мутное стекло с трудом можно было различить, где заканчивался плац и начиналась тренировочная площадка. Вот только ему не нужно было вглядываться, чтобы увидеть вереницу старых спортивных снарядов. Даже спустя три года он помнил расположение каждого из них, а по разметкам на бетонном покрытии, затёртом временем и сотнями ног, мог пройти и с закрытыми глазами.

Дождь, по дороге в центральную базу оставлявший редкие капли на лобовом стекле, сейчас разошёлся в полную силу, словно хотел помочь смыть позор, нависший над обескровленной гильдией.

Внезапно прожекторы у ворот, ведущих за стену, разгорелись ярче, освещая въехавшие на территорию бронетранспортеры, и база неохотно ожила. Десяток охотников показались на улице, на ходу запахивая плащи, чтобы укрыться от разбушевавшейся стихии. Они суетились у прибывших машин, торопливо вытаскивая последние доставленные с поля боя чёрные мешки, чтобы перенести их в один из складских ангаров. Помещение, где раньше хранились комплекты униформы и постельного белья, за один день превратилось в морг.

Ульрих отвёл взгляд от окна. Лицо его оставалось равнодушной холодной маской, в то время как внутри бушевала непогода подобная той, что царила за стенами кабинета.

Он знал их. Тех, чьи останки находились за закрытыми дверьми ангара: с кем-то общался за кружкой пива в баре, смеясь над шутками и рассказами, с кем-то участвовал в спаррингах, укладывая на лопатки, или чистил зимой территорию базы, превращая рутинное занятие в ребяческий снежный бой. А теперь почти все бывшие товарищи были мертвы, и вина за это разъедала сознание ядом, от которого не было лекарства.