Книга Портал к твоему сердцу, или Аукцион с последствиями, страница 27 – Ектерина Верхова

Тишина зазвенела особенно звонко, и я вновь взяла бокал – больше для опоры, чем для удовольствия.

И тут Каэл потянулся вперёд. Его движение было медленным, будто заранее продуманным, и я… инстинктивно прикрыла ладонью записку.

Видимо, вредность – это всё-таки хроническое и неизлечимое.

Письмо Лора не содержало ничего компрометирующего. Напротив – оно скорее играло на руку моему сегодняшнему образу. Но нет. Моя ладонь оказалась на карточке быстрее, чем я успела осознать, что тянется Каэл вовсе не к записке.

Его пальцы, аккуратные и уверенные, скользнули по краю книги, и он спокойно перехватил томик, лежащий рядом.

– Простите, не удержался, – сказал он, листая страницы. – Мне нечасто выпадает шанс ознакомиться с… таким выразительным материалом.

Он остановился на одной из страниц и слегка вскинул бровь. Скорее довольно, чем удивленно. Я замерла. Мне как никому было известно, что самым выразительным материалом там был перечень рун, наносимых на кирки во время добывания магической руды.

Каэл листнул ещё пару страниц, и вдруг его пальцы замерли.

– Хм. «Свойства нестабильной руды в условиях магического распада»… – пробормотал он, и на губах появилась удовлетворённая усмешка. – А вот теперь всё становится куда интереснее.

Он поднял на меня взгляд, в котором читалась несомненная победа. Меня раскусили. Легко и непринужденно.

– Признайтесь, леди фон Арлен, как вы до этого додумались? И вы, кажется, недооценили мою любознательность.

Я вздохнула с преувеличенной усталостью и откинулась в кресле. Что ж, имеем, что имеем. Спину прямо, взгляд повыше – что там еще бабушка говорит?

– Всё удовольствие от маскарада – в его кратковременности. А вы слишком проницательны, чтобы позволить девушке хоть минуту иллюзии. Печально.

– Напротив, – заметил он, возвращаясь к трактату и пролистывая страницы с бо́льшим интересом, словно искал место, откуда я брала цитаты. – Иллюзия – это хорошо. Но когда за ней прячется серьёзная теоретическая база, я испытываю уважение. Особенно к тем, кто умеет читать сложные формулы под обложкой, украшенной мускулистыми торсами.

– Я стараюсь поддерживать баланс, – сказала я невозмутимо. – Гибкость в выборе жанров, знаете ли, тоже признак образования.

Каэл тихо усмехнулся.

– Или осторожности. Ведь если кто-то вдруг решит спросить, что вы читаете, всегда можно сказать: «О, просто роман. Ничего серьёзного».

– Или «Просто трактат. Ничего возбуждающего», – парировала я.

На этот раз он всё-таки рассмеялся – негромко, коротко, но искренне.

– Вы опасно хороши в этом, – сказал он. – В притворстве. В уколах. В обороне, за которой прячется… весьма занятный ум.

Я приподняла бровь.

– Пожалуйста, скажите, что вы сейчас не пытались сделать мне комплимент. А то я растеряюсь и, не дай боги, начну краснеть.

– Ни в коем случае, – с серьёзным видом ответил он. – Это было исключительно научное наблюдение.

– Тогда можете продолжать, – с неприкрытым сарказмом ответила я. – Я обожаю, когда мою личность анализируют как редкий кристалл – при тусклом освещении и с подозрением, что внутри что-то взорвётся.

Он не ответил, но взгляд его потеплел, стал внимательнее. И, как мне показалось – чуть опаснее.

Каэл вновь опустил взгляд на книгу. Точнее – на страницы с моими пометками. Его пальцы скользили по подчёркиваниям, стрелкам, выведенным на полях примечаниям. Это было уже не просто интересом к содержимому – он изучал меня через текст.