Книга Ворон, который меня пленил, страница 119 – Екатерина Началова

— Тебе кажется. Мы ночуем здесь уже не в первый раз.

Я подхватываю игру.

— Но в окне была трещина. Куда она делась?

— Где?

Совершенно серьезно осматривая свежее окно, Рейтор проводит по раме пальцем. Разумеется, трухлявой трещины из старого дома там нет.

— Трещина тебе тоже показалась, — нагло заключает Рейтор.

— В крыше была дыра.

— Я днем починил.

— Вид из окна был другой!

— А вид я тебе внушил.

— Рей!

Бросаюсь на него колотить и обнимать. Рейтор смеется, сверкая белыми зубами, и подхватывает меня под бедра, усаживая на козлы. Обвиваю его шею, смотрю — и не могу насмотреться. Он весь крылатый, даже брови как два широких черных крыла. Я глажу блестящие волоски одним пальцем. Порой задеваю ресницы, но Рейтор не отводит взгляда.

— Тебе нравится?

— Очень… Я о таком даже не мечтала. Когда ты успел?

— Как видишь, не успел. Начал, как только выбрал тебя.

— Так вот чем ты занимаешься, пока я работаю…

— Вот чем.

Мы говорим шепотом. Слова идут вразнобой, потому что и у Рейтора, и у меня слишком много слов отовсюду. Он рассказывает про строительство, а я придумываю, какие и где будут комнаты. Уже знаю, что одна будет принадлежать его мечам.

Дом молчит, вслушиваясь в наши тихие голоса и привыкая к ним. Снаружи полощут крыльями птицы, на пыльном полу лежат длинные солнечные полосы, а в глазах Рейтора неумолимо и густо расползается непроницаемая чернильная ночь. Он поднимает меня на руки и поворачивается к свету.

Яркий луч из высокого окна на несколько секунд заставляет меня ослепнуть. Зажмуриваясь, я прячу счастье на плече Рейтора.

Пришел день, когда мой Ворон — тот, кто выбрал меня, и тот, кого выбрала я — нашел меня. Я не узнала его по первому взгляду, слову или прикосновению. Нет, сразу — не получилось. Но все что было и пришлось пережить — все кажется одной длинной дорогой к нему.

Лето в этом году выдалось особенно знойным. Горная гряда тянется по земле бесконечной чередой пиков, словно исполинская стена. Солнце прижигает ее пуще всей остальной земли, и от каменной кожи пышет нешуточным жаром. Я ощущаю жар подошвами туфель почти сразу, как обращаюсь. Кстати, туфли мне преподнес Принцесса — тот самый Бык, с которым Рейтор бился на мечах ранней весной. На сходки мечников я летала уже не раз, теперь как официальная спутница Рейтора. Узнав, что он остепенился, мужчины обрадовались. Разошлись, конечно, на шутки про женатого гробовщика, но поздравляли искренне, обещали беречь стратегически нужные части мужа и душевно желали нам завести собственную стаю воронят. Только обязательно злых и мрачных, как папа, потому что они к другим не привыкли. Рейтор ухмылялся и не спорил. Я краснела. В самой маленькой стае — десять голов…

Нашими будущими детьми теперь интересуются все, начиная от родителей и заканчивая Мари с Анием, причем делать это начали с первого месяца. Как только я вхожу, смотрят сначала на живот, оценивая степень его округлости, и только потом — на лицо. Если я хорошо выгляжу, это вызывает соответствующие предположения: забеременела и расцвела! Если я выгляжу усталой, все уверены, что из-за беременности.

Уж не говорю про намеки и вопросы.

«Когда собираетесь?» — без запинки регулярно спрашивают вестники с таким видом, будто именно я решаю забеременеть мне сегодня или подождать до выходных. Аний спрашивает более завуалированно: рассуждает о том, что сменщицу надо искать хотя бы за три месяца, а лучше за полгода. И косится остро так, с немым вопросом.