Книга Ворон, который меня пленил, страница 12 – Екатерина Началова

Ветер, посвистывая, летел рядом.

— Ничего, — весело шептал он. — Ничего.

Я поднималась все выше. Черная башня почтового бюро превратилась в крохотную точку, а пешие фигуры, копошившиеся на улицах, стали муравьями, которых можно придавить лапой за раз. Большой город утих, став маленьким и незначительным. В ушах зазвучало только низкое пение неба и тихое посвистывание моих перьев в такт движениям.

Куда теперь? Искать другую работу?

Голова уже прояснилась.

Работа приемщицей считалась не то, чтобы почетной… Она подходила для грамотных женщин, которым не нужно следить за домом, ухаживать за мужем и детьми. В список идеальных кандидаток входили вдовы, пожилые или травмированные, а также бесперспективные старые девы. Я подошла Анию, пусть пока и не входила ни в одну из категорий.

Хотя еще немного, и категория старых дев моя.

Дома, за которым надо следить, у меня не предвиделось. Дети, судя по всему, не близко. Делать что-то надо. А выбора у женщины не так много — если замуж не идешь и некому обеспечивать, либо вечно готовь, либо вечно убирай, либо вот, сиди на бумажной работе.

А если, я не могу работать на приеме, то, что я могу?

Задавая себе вопрос за вопросом, я вспомнила, что оставила в подсобке плащ и обед.

Ни то, ни другое не было особенно ценным, но развернулась я, почти не думая, и уже через несколько минут второй раз за день приземлилась на балконе почтовой башни.

Пустое бюро смотрело на меня настороженно. Половицы поскрипывали вопросительно.

Я опустилась в потертое кресло. Поставила перед собой книгу учета, должностную инструкцию, посмотрела на обе и вздохнула.

Что там двенадцатый говорил про вес посылки? И про какой прочерк упомянул?

Я открыла инструкцию.

Насчет прочерка выяснилось быстро.

Получив письмо (-ма), вестник указывает приемщице предполагаемое время возвращения. Если вестник не рассчитывает вернуться в тот же день, ставится прочерк.

Бегло просмотрев подписи Воронов, я обнаружила, что сегодня большая часть вестников вернется. И возвращение Воронов было весьма кстати, потому что у меня осталось еще восемь неформатных посылок. С отвергнутым камнем — девять.

А количество вестников, которые должны были вернуться — шесть.

Девять или восемь против шести.

Покусав губы, я пододвинула к себе однолапые весы.

Впереди полдня, сбежать еще успею.

А ну-ка…

С весами я возилась долго, бесконечно передвигая подвижную гирю по шкале, сверяясь с картой и с инструкцией.

Максимальный вес обычной посылки — пять единиц. Вес камня четыре с половиной единицы. Но максимальный вес посылки рассчитывается в зависимости от дальности полета. Если дальность следования больше одного крыла, вес посылки должен составлять полпроцента от веса вестника, но не больше трех единиц. Вредный двенадцатый оказался прав.

Четыре с половиной единицы…

Значит ошибка снизу, на приеме.

Я тщательно взвесила каждое из оставшихся отправлений, примерно прикинула расстояния и не нашла ничего предосудительного. Затем слетела вниз вместе со спорным камнем. Отправлять его на подъемнике с запиской мне показалось невежливым. Я решила отдать камень Данае лично. Заодно и познакомиться.

Пешего входа на мое рабочее место не существовало — бюро находилось над первым этажом почты и к нему не вела ни одна лестница. Их просто не существовало. Вход с балкона предназначался только для рода Воронов. Посещение даже пеших великородных любого ранга не предусматривалось. А уж людей тем более.