Книга Кто такая Марта, страница 118 – Екатерина Началова

— Заходи.

Он не спрашивает, зачем я пришла, а я пока не говорю — жду удобного момента, да и невежливо начинать говорить с порога. В доме светло, уютно, пахнет травами и тем особенным ароматом, который говорит, что дом давно обжит, что картина с подсолнухами, которая висит напротив входа, находится там уже больше лет, чем я живу, и будет висеть еще столько же, потому что таков установившийся порядок.

У входа несколько старых крючков — в форме оленя, быка, ворона. На одном висит соломенная шляпа с обломанным краем.

Немного стыдно, будто я подсматриваю за жизнью дедули, когда он этого не просил. Стараюсь слишком не глазеть. На кухне стоит большой деревянный остров. Я споласкиваю сорванные яблоки в прохладной воде, а дедуля быстро режет их на части. Мы перебрасываемся только бытовыми фразами.

«Ещё?»

«Немного».

«Достаточно?»

«Пожалуй».

«Сюда!»

«Да, хорошо».

Я спрашиваю, где полотенце, а дедуля велит мне надеть фартук, чтобы не замарать платье.

Я знаю, что он любит готовить, поэтому не мешаю. Мирно сижу, пока дедуля не спеша взбивает пять яиц в старой миске. Пальцы у него воздушные, тонкие, морщинистые-морщинистые. Они кажутся неплотными, и я на мгновение воображаю, что они вот-вот станут прозрачными и растают в воздухе. Нарезанные дольками яблоки стоят в отдельной чаше, покорно ожидая участи. Мои вопросы, резанные почти такими же дольками, лежат у меня в голове и активно просятся на волю.

Сую одну дольку в рот, и она кисло прыскает на язык.

— Дедуля… — Решив, что пришло время, достаю из кармана свою выписку. — Я сходила в архив, взяла свою выписку, а там… почти ничего не написано.

Кирел бросает спокойный взгляд на официальную бумагу, но в руки не берет. Растопив печь, он выкладывает тесто в форму.

— Теперь укладывай яблоки, — велит.

Шарлотка… Ничего необычного не происходит, Кирел всю жизнь кормил меня шарлоткой, но теперь я невольно вспоминаю шарлотку Сокура. Как он одним пальцем пододвигал ее ко мне поближе и его взгляд при этом.

Марта… Ты же любишь шарлотку.

Кусаю губы, собирая себя во что-то хотя бы относительно твердое.

— Потом взяла выписку на маму… — выкладываю следующую бумагу и тычу пальцем. — Смотри! Я не значусь среди ее детей. Почему? Я не родная? — решительно спрашиваю.

Кирел улыбается в подбородок.

— Ох, неразумное дитя, что ты себе напридумывала? — смешливый тон привычно развеивает страхи, заставляя меня с надеждой заморгать. — Ты старшая дочь своего отца, ты с ног до головы его дочь и дочь своей матери. Не сомневайся. Я знаю твою родословную лет на пятьсот вниз…

Он помогает мне с яблоками, потому что сейчас у меня самые медленные пальцы.

— Родилась ты второй — после Демиса. Прекрасно помню, как он ревел басом, а ты — едва-едва. Что говорить, я тогда и сам поплакал, — дедуля подслеповато щурит глаза, тепло улыбаясь воспоминаниям. — А не видишь себя в выписке, потому что у тебя не тот уровень доступа.

Такого ответа я не ожидаю, поэтому временно теряюсь.

— Уровень? Но у меня шестой… Какой еще нужен?!

— Выше, — Кирел небрежно пожимает плечами. — Что тебя удивляет, дитя? Ты пошла тайной тропой, секретным путем… Знаешь ли, не всем дозволяются такие передвижения. И знать о них могут немногие.

Не зная, что и сказать, хлопаю глазами. Вот оно что… Значит… Значит… Сок был у озера и тоже засекречен… Вот поэтому только пять строчек!